Лирика

Я приду к тебе в девять, брошу пальто на стул,
и перчатки, и шарф, и шляпу свою, и сумку.
Не вникая в суть дела, сразу тебя спасу
мятным чаем, лукавым взглядом, дурацкой шуткой.

Буду врать тебе, как синоптики, что к утру
солнце вылезет из-за туч приумыто-свежим,
что я буду всегда с тобой и что не умру
никогда-никогда, какой бы февраль ни снежил.

Буду гладить тебя по спутанным волосам,
целовать тебя в бестолковые две макушки,
убеждать, что, по сути, алые паруса –
это просто литературные безделушки.

А в реальности – полотняней всё и грубей,
но устойчивей и прочнее, чем в детских сказках.
Ты поверь мне, я – о-очень стреляный воробей,
Несмеяна моя влюблённая, Златовласка…


Вероника Сенькина

То отталкивая, то маня,
то клонясь предо мной, словно ветка,
эта женщина –
только моя
до скончания века.

Как она ни звалась бы – жена,
иль возлюбленная,
иль подруга –
эта женщина мне суждена,
потому что родня мне по духу.

Навсегда с моим телом сплелось
изваяние этого тела.
Абрикосовый запах волос
заполняет меня
до предела.

И какая б ни била волна
в нашу лодку, летящую круто,–
эта женщина,
только она
мне нужна до последней минуты.

Николай Сундеев

Она такая лапочка, она такая тихая,
она глядит так преданно - ни слова поперек.
А я-то, неразумная, всегда искрю шутихою,
царапает до кровушки мой ядовитый слог.
Она сидит, домашняя, с ногами на диванчике,
и любит бегать с тряпочкой, и любит мыть плиту.
А я ведь - кошка рыжая и не могу быть зайчиком,
такие сюси-пуси мне терпеть невмоготу.
Гуляю, когда хочется, я рельсами трамвайными,
пишу стихи шизовые и по ночам не сплю.
Я - гордое животное, не ем халву и пряники,
мои слова заветные не купишь по рублю.
Мораль у этой песенки: какая, нафиг, разница?
Мы - вроде люди взрослые, зачем же нам мораль?
Надеюсь, будешь счастлив ты, надеюсь, не обманешься,
из золота сусального устраивая рай.
Мне ж серебро прописано, в нем - чертова отметина,
в нем - тайна несмирения и яркий третий глаз.
Луна недуги вытянет, и буду я излечена,
и вновь свободной стану я, когда начнется джаз.


Stray Cat

Я немало красавиц видел и случалось я их любил
Но вчера в мандариновой роще всех их вдруг и навек забыл
Молодая крестьянка юга, проходя, подняла глаза
Спелый плод земли андалузской, в ночь ударившая гроза
Я горю как костер цыганский, как струна под смычком кричу
О босые, дивные ноги, я тропинкою быть хочу
Если был бы я ветром с моря, я бы платьем ее играл
И касался волос горячих и дыханье ее встречал
От рассвета и до сиесты мне бы солнечным быть лучом
А потом бы прохладной тенью или бьющим в лесу ключом
Согревая и освежая, льнуть бесстыдно к губам, к груди
Ночь под звоны цикад ложится. Ночь безлунная впереди
Стон гитарной души – фламенко. Пульс ударами кастаньет
Жизнь кончается вместе с танцем. О, любимая, разве нет?
Это факелы ближе, ближе. Это отсвет кинжальных жал
То ли кровь по камням струится, то ли это ручей меж скал

Mike Smith

Ты стони над ней, ты плачь по ночам над ней,
или что там еще умеешь - тебе видней,
а меня не слушай, я-то давно на дне,
вот уж сорок дней.


А она рыжа в кудрях, а она тонка,
а она открывает дверь тебе до звонка,
а он легка в кости и в руках мягка -
и нашла себе дурака.


Ты в обиду ее не даешь, ты вообще хорош,
ты пуд соли ешь, последний ломаешь грош,
ты ее защищай от бури и от порош,
а меня не трожь.


Вам-то в рай, вам нынче каждый дворец - сарай,
примеряй ее, придумывай, притирай,
ты в ее огне, в руках у нее сгорай,
а меня - сдирай.


Ты бросай плащи под ход ее колесниц,
ты пиши ей: «Только без меня не усни»,
ты мотайся по дорогам и падай ниц
от ее ресниц.


Вырезай меня, под горло, под корешок.
Закрывай на ключ, остатки сложи в мешок,
если был вопрос - то он навсегда решен,
а ответ смешон.


Ты иди себе, не смотри, как я здесь стою,
Ты, дурак, мою пригрел на груди змею,
думал, я хожу по струнке, всего боюсь,
а вот я смеюсь.


Так что ты ее люби, кувыркайся с ней,
езди в лес, ходи ботинками по весне,
обнимай ее, прижимайся еще тесней,
а со мной - не смей.


А она в такие верует чудеса,
пусть она запомнит все твои адреса,
у нее в глазах открытые небеса,
у меня - джинса.


Только ты ее не пусти, ты сжимай в горсти,
пусть она у тебя не плачет и не грустит,
а когда она устанет тебя пасти -
ты ее прости.


Пусть она тебя разденет, пусть оголит,
ведь она живет, внутри у нее болит,
пусть она тебя возрадует, окрылив,

для моих молитв.


Аля Кудряшова

А небо повисло холстиною серою -
Натянутой плохо, с большими прорехами.
Вопросы твои: без тебя что я делаю? -
Такие знакомые... Милый, проехали
Мы все остановки. Конечная станция
Огнями неона. Огнями прощания.
На место любимой открыта вакансия,
И имя любимого сменит название.
Погода промозглая. И настроение
Стремительным столбиком падает в синее.
Любви сладок миг. Но и это мгновение
Разлука легко зачеркнёт тёмной линией.
Натянутой плохо, местами упавшею,
Висит небо осени тряпицей серою.
Не спрашивай, как дальше жить нам. Не спрашивай.
Любовных прогнозов я больше не делаю.


© Лена Хасворт

Жизнь, как мячик, кидаю – лови! –
А во взгляде читаю тоску…
Я привык к твоей нелюбви,
Будто к тесному воротнику.

И возьму я руки твои,
И безволию их удивлюсь.
Так привык я к твоей нелюбви,
Что уже её не боюсь.

Напролом, от стужи дрожа,
Сквозь болотные камыши…
О любви ты пела, душа?
Так поди-ка теперь попляши!

Приходилось – тонул, и горел,
И с обрыва прыгал во тьму –
И не смог, не хотел, не посмел
Научиться жить одному,
Без тебя…

Но опять позови
И отринь – скитаться по льдам…
Я привык к твоей нелюбви.
Я её никому не отдам.

Марк Шехтман

Снежная королева - Каю

Мой мальчик, сложи мне «вечность» из льдистых холодных бусин
И кубиков белых снега… А я – приготовлю ужин…
Вино по бокалам. Свечи… Ты прав, антураж – «что надо».
И если ты сложишь «вечность» - я стану твоей наградой.
Ты чувствуешь? Это сердце. Не бьется, звенит под пальцем.
Я научу тебя, мальчик, как равнодушно касаться...
Как прятать в улыбке холод, как соблазнять и морочить,
Как оскорблять мимоходом одним лишь невинным «Хочешь?»
Не тает осколок в сердце… Мой взгляд – холоднее стужи.
Мой мальчик, сложи мне «вечность»… Иначе - Зачем ты нужен?

Ольга Расташанская

Битыми стеклами памяти сердце царапая,
Старые мелочи тянут из прошлого след.
Глупая, смелая, злая, наивная, слабая?
Лишнее — стерто. Размешано в битом стекле.

Мне ли страдать, оправдания в прошлом вылавливать?
Мне ли ходить по ножам, продираясь сквозь сеть?
Все мы ошибками детства немного отравлены —
Противоядие только находят не все.

Лечит ли время? Так, раны омоет со всплеском и
Лишь подорожник налепит на твой перелом,
Кровь остановит. Но после движения резкого
Все возвращается. С памяти битым стеклом.


© Светлана Демидова

Не приручай. Наш мир жесток и грешен.
В нём каждый шорох и раним и слышен.
Когда в июле дерзко от черешен
и предвкушенье кисло-сладких вишен.

Не приручай, когда смеются блики,
а радуга вот-вот исчезнет с неба.
Когда леса утонут в землянике
и нам нектар нальёт с тобою Геба.

Не приручай, когда по пояс травы
и вольно телу в кружеве батиста.
Твои глаза …Мне не найти управы -
они, как два безумных террориста.

Не приручай. Так славно - роспись сверху
из маков на пшеничном шёлке пОля!
Ты не поверишь, но при слове первом
конец я вижу. И начало боли.

Не приручай. Над морем птицы - снежно…
Такое множество вспорхнувших чаек!
Прошу тебя сумбурно, тихо, нежно:
Не приручай… А ты… Ты приручаешь.

Наталья Шалле