Лирика

Ты – просто сон в моей сухой руке
и не похожа ни на что другое.
Так пламя застревает в мотыльке
и в нем трепещет пепельной дугою.

О, ты жива покуда я смотрю
на твой узор и шевелю губами.
Ты – бабочка, подарок сентябрю
с его дождем, прохладой и грибами.

Что птица, там, ворона, соловей!
а твой полет изящней и полнее;
не сахарней – скорее солоней
пыльца твоя и перышек плотнее.

О, бабочка, ты видишь этот свет,
не тот вверху, а ниже, из под кожи –
тепло мое, которого здесь нет,
которому я противоположен.

Ты движешься пока я говорю:
– Лети ко мне, коснись меня крылами!
Ты умираешь, значит, я горю...
И тишина. И пепел между нами.


Петкутин

Ну, что сидишь? Иди, твори добро. Оно, по сути, вроде как работа: самозабвенно, от седьмого пота и до неиллюзорного полета от слов, попавших точно под ребро.
Давай, ты помнишь - "слово было Бог". По буквицам, по звукам, по крупинкам ищи давно забытую тропинку к сердцам, где слишком долго тают льдинки.
Не спрашивай - а есть ли в этом прок, не верь тому, что золото важней твоей души, и черт возьми, таланта! Cтань дирижером или музыкантом - послушных строк напевное бельканто сумеет перекрасить скуку дней.
Иди, не бойся. Выбери цвета, вон, в облаках - какая там палитра! И если даже вылакать поллитра (что, в общем, делом кажется нехитрым) - глядишь и выдыхаешь: "красота...."
Ну разве ты не чувствуешь, скажи, как он зовет - безгрешный чистый листик?
Прислушайся, как ноет - может, в кисти, а может, в сердце...
Эй, да отзовись ты!
Молчишь?
Молчи.
Ведь это лучше лжи.

Алина Марк

Берегу тебя, как могу!
Ото всех тебя берегу:
От врагов твоих и друзей,
От воров, тузов и князей,
От погод дурных через год,
От забот твоих и невзгод,
От болезней злых и обид, -
Даже если буду убит,
Даже если буду распят,
Всё равно: мой Бог сохранит
Всю тебя – с головы до пят.

Эльдар Ахадов

Быть может мы становимся мудрей...

Быть может, мы становимся мудрей,
хоть опыт мудрость нам не добавляет
и в вечной суете "скорей, скорей!"
мы больше не находим, а теряем...
ведь если изначально ты всё ЗНАЛ,
то всё иное - следствие "склероза"
и жизнь похожа больше на вокзал,
где тупо ждёшь прибытье "паровоза",
который увезёт к мирам иным,
где воздух чище, ну а звёзды ближе,
где, вероятно, сладок даже дым...
дожить бы только. или, может, выжить?
вот и живём, играя кто во что,
меняя декорации и роли -
такое вот забавное "лото",
в котором есть и радости и боли.
но иногда так хочется вдохнуть
ночной прохлады, посмотреть на звёзды,
и, прежде чем продолжить длинный путь,
"прозреть", что в этом мире всё так просто...
"прозреньем" поделиться с тем, кто здесь,
толкнув плечом плечо и улыбаясь...
и счастье - если рядом кто-то есть,
кто (иногда хотя бы) понимает.
Добавь тепло и общие мечты -
и вот тебе "Любовь - частица Света"))
так просто... и без лишней суеты...
(а сколько "распинаются" Поэты!))))
уютный дом, где верят, любят, ждут.
всегда. ТЕБЯ. вот Путникам награда
и если "в душу" честно заглянуть,
то нам для счастья больше и не надо

(Лиз МаГвайер)

Время не ранит, но раны лечит,
Время добрее, чем мы считаем.
Жизнь равнодушием искалечив,
Прошлое муторно нас листает.
Книжные дети, дурное семя,
Что под обложкой? Вина и горечь.
«Ну, ничего, - говорит нам время.
Из корешка прорастают корни
Смутной надежды, надежды дикой,
Темной, как небо холодным летом,
Терпкой, как мята и земляника…»
Сколько страниц до конца сюжета?
Буквы, как рыбы, во тьме кромешной,
Плавают молча, одна, вторая…
…Что нам осталось? Страница «нежность»
Грубо надорванная по краю.

Мария Хамзина

Сгорела ночь в огне своих реприз,
И жизнь с утра ни в чём не виновата,
Где я иду по тонкому канату,
Стараясь не смотреть ни вверх, ни вниз.
Моей ручной стихии летний пульс
Звучит над миром ровно и невинно,
Пусть шест не тот и ветер дует в спину,
Но я опять сегодня не сорвусь.
А завтра- в снах расправится душа,
И станет звонче жизнь канатоходки,
И кто-то смелый выйдет без страховки
Ко мне навстречу – августом дышать.

Ольга Олгерт

Сказка об атавизме.

Качаясь замертво на ветке, лист презирал галоп времён, промозглый дождь и ветер едкий. возможно, он узнал секрет бессмертия, и не случайно - завис немым адептом вед, не объясняя сути тайны... Опавшей братии ковер внизу давно укутал корни, а этот - в небе распростер багрянец мантии узорной, и реял вопреки ветрам, дыханию январской стужи, рядился в иней по утрам, смотрясь в стекло замерзшей лужи... Его возвышенный каприз жгла унизительность гниенья. Он всё смотрел печально вниз, и гнал последнее мгновенье от непорочных алых жил, от обнаженной нежной плоти, а снег вокруг него кружил и оседал на позолоте... Он что-то ждал, - рассвет встречал с какой-то неизбывной верой, в закате краски источал, а ночью тосковал безмерно…
Но право быть самим собой, с начала мира и поныне, - мятеж, по сути, бой с судьбой, и вызов догме и рутине... Так - во Вселенной властна Смерть, но Жизни, узнице в бедламе, - дано перечить и суметь здесь БЫТЬ, пусть агнцем на закланье, - таки успев излиться в гимн любви, бессмертной и капризной, чтоб завещать его другим, суть-эстафетой смысла жизни...


И мы уйдём… На смену нам, под вечный тост на вечной тризне, любовь достанется сынам, благословенным атавизмом…
Последний лист прекрасно знал, что смерть касается всех листьев - давно предсказанный финал, прокисшим ядом древних истин, но он поверил, что Любовь раздвинет бытия границы, и снова, в выси голубой споёт отставшая синица… И умирая, лист укрыл собой гнездо замерзшей птицы, ведь он всю жизнь её любил, и в смерти с ней не смог проститься … Последним жестом он обвил её безжизненные крылья и Смерть, не знавшая Любви, их снежным саваном укрыла...
Эй, Мир, реальный фаталист, - взгляни туда, в сплетенье веток, - вон то гнездо, а в нём - тот лист покоится, и будто светит…

(Татьяна Капутина)

История любви моей
проста,
все повторяется, ведь в жизни мы –
малы:
её начало -
пафос и хоры,
конец её – в пучину,
как с моста.

Все повторяется, ведь в жизни мы –
малы,
но нам даётся -
свыше и сполна -
озноб души и чувства
глубина.
Любовь подарком кажется
судьбы.

Её начало -
пафос и хоры,
восторг души и бесконечность
лет,
глаза в глаза и рыцарства
обет,
пора свершений, щебет
детворы.

Конец её – в пучину,
как с моста.
Цена предательства безмерно
высока -
бессилье рук и адская
тоска.
Всё, как у Вас.
История – проста.

Аркадий Стебаков

"Дурацкий сон..."

Дурацкий сон, как кистенём,
Избил нещадно:
Невнятно выглядел я в нём
И неприглядно.

Во сне и лгал, и предавал,
И льстил легко я...
А я ведь не подозревал
В себе такое.

Ещё сжимал я кулаки
И бил с натугой,
Но — мягкой кистию руки,
А не упругой.

Тускнело сновиденье, но
Опять являлось.
Смыкались веки — и оно
Возобновлялось:

Я не шагал, а семенил,
На ровном брусе
Ни разу ногу не сменил —
Трусил и трусил.

Я перед сильным — лебезил,
Пред злобным — гнулся.
И сам себе я мерзок был,
Но не проснулся.

Да это бред — я свой же стон
Слыхал сквозь дрёму!..
Но это мне приснился он,
А не другому.

Очнулся я, и разобрал
Обрывок стона,
И с болью веки разодрал,
Но облегчённо.


И сон повис на потолке,
И распластался.
Сон — в руку ли? И вот в руке
Вопрос остался.

Я вымыл руки — он в спине
Холодной дрожью:
Что было правдою во сне,
Что было ложью?

Коль это сно-виденье мне —
Ещё везенье.
Но если было мне во сне
Ясновиденье?

Сон — отраженье мыслей дня?
Нет — быть не может!
Но вспомню — и всего меня
Перекорёжит.

Но скажут мне: «Пой в унисон —
Жми, что есть духу!»
И я пойму: вот этот сон,
Который в руку!

«Или — в костёр!» Вдруг нет во мне
Дойти к костру сил?
Мне будет стыдно, как во сне,
В котором струсил.

А после скажут: «Он вполне
Всё знал и ведал»,
Мне будет мерзко, как во сне,
В котором предал.

(В.Высоцкий)

Через штрихи дождя капелей шумных
Едва, едва фигуры две видны,
Промокшие в объятиях безумных,
Дождливой разыгравшейся струны.
Застигнуты врасплох стихией мокрой,
Ненастья хоть влюбленным неважны,
Спешат забавной и смешной походкой,
Разбрызгивая лужи и ручьи.

Сквозь облака и мелкий дождик летний,
Цветная радуга чуть, чуть видна,
А парочку подъезд соседний
Запрятал от внезапного дождя.
Рук нежное любви прикосновенье,
В ладошке крошка счастья на двоих,
Внутри в сердцах стучащее волненье,
Незабываемый пьянящий миг.

Промокло все кругом, намокший кто-то
С работы торопливо семенит,
Под зонтиком своим угрюмо
Промозглую погоду вновь винит.
Влюбленным непогода не преграда,
Они от счастья слепы и глухи,
Промокшие, а любящего взгляда,
Не смогут смыть нежданные дожди.

Анатолий Кангурс

Добавлено:
Подвели тапочки

Обычный вечер то да сё
Жена на кухне, а диван
Так сладко мужа обнимал.
Как вдруг мобильник зазвонил,
Соседка плачет нету сил…
Мой муж уехал… а тут, а тут
И кран потек и свет потух.
У мужа быстро сон пропал,
Засобирался, побежал
Жена с вопросом ты куда?
Я на всю ночь, аврал, беда…
Обул ботинки, шмыг за дверь,
В звонок соседке позвонил.
Что было дальше, я смолчу,
А только рано по утру.
Соседка говорит ему,
Пока я завтрак, то да сё
Сходика, вынеси ведро.
Мужчина рыцарь, Нет
Проблем! ведро за ручку,
И за дверь, а возвращаясь
Позабыл, и дверь свою
Он отворил…
Жена на кухне, мужа ждет
Катает тесто, счас пирог…
А муж притих, в руках ведро.
Жена вопрос, Чьё оно?
А он замявшись, да так вот
Тут перед дверью… ничьё…
Иду с работы, так устал…
Тут взгляд жены серьезней стал.
С какой работы ты пришел?
В соседских тапочках?
Козел!

Анатолий Кангурс