Лирика

Боже мой, да в мои-то неполные двадцать два
Для кого мне петь и о ком мне слагать слова?
На глазах моих уже след свой оставил мор,
На губах моих поцелуем запечатлен.
Боже мой, да в мои-то далёкие двадцать пять
От кого бежать, от кого дочерей рожать?
С кем разжечь огонь, у кого попросить тепла?
И покуда свечу, а то догорю дотла.
И в мои неизбывные тридцать - о нет - один,
Боже мой, до морщин ли мне, до седин?
Четко вижу тебя в каждой жаждущей темноте,
Знаешь, Господи, часто думаю о тебе.
Боже мой. И в мои - не наступят, но - сорок шесть
Я тебя узнаю. Я вижу, теперь ты есть.
Мне колени не преклонить. Мне сказать что-нибудь едва.
Боже мой. Да в мои-то неполные двадцать два...

Лина Калинка

День минувший меж бровей - полосой
И движенья тяжелы, а внутри -
То ли прежняя бурлящая соль,
То ли третьего взрастающий крик.

Но всенощно вознесение глаз,
Где, сплавляя с тишиной тишину,
То ли память на бесслезье зажглась,
То ли третьего огонь полыхнул.

Тоньше знаки неземного родства,
Но мелькает - не собьется - перо,
И, как вечную пустыню, слова
Покидают твой иссушенный рот,

И, творя не земляка - близнеца
Проходящему в веках судией,
Будто взбалмошная длань без конца
Перекраивает тело твое.

Слушай эхо усыпальных палат,
Оставайся в первозданном плену.
Ты играешь завершающий акт
Во вселенском отхожденьи ко сну,

Ты, безропотно, во все времена
Принимающая мир под крыло ...
Все - сполна, моя печаль, все - сполна.
А воздастся ли ...
Уже воздалось.

Kayaker

О, mon ami, одна тоска. Ни зги.
Ни лёгкости, ни света, ни полёта.
Унылые, постылые заботы,
А неизменный труд, верней, работа
Высушивает душу и мозги.

И только Ваш неугомонный дух
Теченье вялых будней прерывает,
Вы есть, и есть реалия иная –
Картина фантастического края,
Тревожащая зрение и слух.

Там бродят среди дерзких слов и рифм
Свободные, красивые пророки,
Роняя всюду золотые строки,
Небрежно добродетели, пороки
Весёлым нравом превращая в миф.

На всех устах – безумец Франсуа,
Убийца, вор, оставивший баллады.
Превыше нет тем странникам награды
С великой тенью оказаться рядом
В роскошном замке графов де Блуа.

Хоть готика, вплетаясь в ренессанс,
Век обольстила слогом куртуазным,
Но шутникам серьёзным и не праздным,
Вийонам независимым и разным
Любое время предлагает шанс.

О, mon ami, удача – быть собой?
Путь жизни – и счастливый, и трагичный,
Как оттиск человечества античный,
А воплощает этот выбор личный
Избранник, поцелованный судьбой.

Вера Никольская

Послевкусием зимних ягод
на губах – немоты печать.
После горьких осенних тягот
так легко о своём молчать.
Прожигают снега печали
равнодушно туманный смог,
и щетинится одичало
заверть выстуженных дорог…
Тёплый ветер воспоминаний
убаюкает глупые нервы.
Бьется в горле второе дыханье -
- то ли смех, то ли плач о первом.

Юлия Митина

Сколько лет тогда мне шло по чину?
Восемь или девять, вероятно.
За подкладкой ножик перочинный
С коцаной зелёной рукояткой.

Можно будет бросить с оборотом
В землю за четвёртым детским садом —
Это называлось вертолётом,
А издалека бросать — десантом.

В тайнике за домом пачка «шипки»,
Ветер машет форточкой разбитой,
Над губой осколочное — шифер,
И над бровью памятка карбида.

В промежутке словно длинный прочерк —
Словно форматнулся, грешным делом.
Или пролетело как-то очень —
Как-то слишком быстро пролетело.

Григорьев Алексей

Меняю безрассудство на покой -
постылый, праздный - на какой угодно,
чтобы парить душою над строкой,
чтобы дышать и чувствовать свободно,

чтоб наполняли каждый новый вдох
лишь запахи весеннего тумана,
чтоб жесты, взгляды, мысли - без обмана,
уже претит сплошной чертополох.

Меняю страх бессмысленных потерь,
глухую боль, что сердце злобно точит,
на Петербург или глухую Тверь,
на все, что мне отдохновенье прочит.

Отдам весь фарс поблекших ныне слов
за плеск волны у старого причала.
А как душа отчаянно кричала
от всех овалов и от всех углов,
от всех узлов, что память завязала...

Гордиенко Татьяна

Гулящее счастье гуляет само по себе
по тёмным углам и аллеям, и прячась в толпе.
Лежачее счастье лежит тюфяком на печи
и если не спит, то глядит в потолок и молчит.
Стоячее счастье стоит как в болоте вода.
Вода – это вещь! Но ни разу никак не еда.
Бегущее счастье бежит от меня со всех ног,
наверно, чтоб я ни догнать, ни стреножить не смог.
Летучее счастье парит надо мной налегке,
круги нарезая пока не сорвётся в пике.
Ползучее счастье свернулось колечком вблизи –
момент выбирает, когда и куда укусить

Долгушин Юрий

Зачем же мы так ждём весну?
Обычное ведь время года,-
Хоть просыпается природа
И меньше клонит нас ко сну.

О, да, приятен звон капели
И птичий хор ласкает слух,
Но разве тополиный пух,-
Не чудо?, - летние метели.

И осени печаль красива,-
Ковёр из листьев золотой,
А ель вся в инее зимой,-
Незабываемая дива.

Разгадку я ищу одну,-
Зачем же мы так ждём весну?



© Евгений Николаевич Степанов

Я знаю трех седых калек,
Блиставших некогда красой.
Пустил однажды на ночлег
Старух, застигнутых грозой.

Они вошли смиренно в дом...
Вдруг зазвучал орган - и хор
Невидимых певцов кругом
Запел под арфы перебор.

Лохмотья рубищ зацвели
Былою красотой шелков,
Неведомых садов Земли
Донесся аромат цветов...

...Прекрасней я не видел дам
За все свои семь тысяч лет!
Я опустился к их ногам
Молясь, чтоб подождал рассвет.

И просидел всю ночь как пёс
У ложа странниц тех ночных,
Запоминая в свете звёзд
Черты их ликов неземных.

...А поутру в туман степей
Старухи молча побрели,
Оставив росписи гостей:
Надежды, Веры и Любви.

LonelyLion

В ночи снегопадные,
В утреца морозные
Долго вьюги жадные
Полоскали простыни.
Долго снегоступами
Трамбовали улицы
И стелили – глупые –
Думая, что слюбится.
Долго в дни короткие
Песни пели грустные,
Только вышли сроки им.
Почки веток хрустнули!
Пьяный ли, тверёзый ли? –
Силушкой беспечною
Рвётся сок берёзовый
Вверх по зову вечному.
А на светлом пятнышке,
А на теплом солнышке
Две синицы рядышком
Пьют весну до донышка.

Татьяна Юфит