Лирика

отрывок из "НА ЗАПАДЕ ВСЕ СПОКОЙНО", © В. Маяковский 1929

в моём королевстве ванильное небо, опаловые облака,
в моём королевстве молочные реки, кисельные берега,
здесь травы медовы, a гавани - тихи,
и месяц висит над горой...
здесь нет тупиков - здесь всегда есть выход.
здесь вместе мы, мой король.

моё королевство... волшебная сказка, придуманная страна,
здесь только любовь - выше жизни, и это - единственная цена.
любовь - без корысти, коварства и лести -
не нужен ни пряник, ни кнут...
и - (так получилось) - в моём королевстве
ты любишь меня одну.

теченье реки так петляло... но всё же нас вынес друг к другу поток.
и время, закрученное спиралью, легло на другой виток.
в моём королевстве судьба не капризна -
мы встретились снова, чтоб я
и здесь и сейчас, и вечно, и присно,
король мой, любила тебя.

мы всё заслужили, мы ждали так долго, мы встретились, вот, смотри:
в моё королевство вели все дороги, сюда, в наш собственный Рим.
я знаю, что ты, мой возлюбленный нежный,
способен на подвиг любой...
но каждый, хоть миг простоявший над бездной,
умеет ценить Покой.

оставив за скобками ссоры и споры, интриги чужих миров, -
(в моём королевстве иные законы, здесь царствует лишь любовь) -
забудем - как должно, как нужно, как лучше...
ведь всё суета сует.
в моём королевстве, навек неразлучны,
мы - вместе - заслужим Свет.

Миллигрин

Вот ты мне сейчас о сломанном,
что чинишь — никак не чинится,
что он не звонит два месяца,
сказав, что ушел совсем.
В груди на куски всё крошится
от слов, холоднее инея,
Когда понимаешь — кончено,
ты стала ему
никем.

А что там в коробке города?
Всё гаснет, теряя ценности,
Стираются в спешке улицы,
уходят на дно мосты.
Все втиснулось в рамки комнаты,
унылой в дождливой серости,
И Ригу, вчера уютную,
сегодня сменил
пустырь.

Ты грезишь о бегстве в прошлое
и бегстве по черным полосам,
Дорогам, куда-то мчащимся
с такой же как ты толпой.
И вроде билеты куплены
за нить часового пояса,
Вот только себя не выбросишь -
приходится брать
с собой.

(с) Deacon

Сегодня в полночь на перекрестке,
где Веге встретился Альтаир,
я буду ждать тебя. Целый космос,
дрожит и тонет в моей любви.
Дай угадаю - ты будешь в белом,
в руках - букет полевых цветов.
Ты будешь нежной, смешной и смелой,
и пахнуть вишнями и весной.
Мы зашагаем с тобой по звездам,
сминая пятками млечный путь.
И горько-сладкий подлунный воздух
нас поцелует в гортань и грудь.
И будут мимо лететь кометы,
хвостами вмиг разрезая тьму.
А под ногами - Земля и лето,
и за руку я тебя возьму.

Мы забежим погостить к Авроре,
прядущей звездное полотно,
монетки бросим в большое море,
зайдем в космическое метро.
Нас понесет желтоглазый поезд,
минуя Дубхе и Алиот.
И ты несмело глаза прикроешь,
подставив теплый и мягкий рот.
И будут пальцы гулять по коже,
и сладкой вишни медовый вкус.

Но кто ты?
Мы не знакомы, все же.

4:30,
и я
проснусь.

*
Я помню частности: кожа, губы,
ключицы, скулы, неловкость рта.
И как магнитом к себе тянула
твоя небесная красота.
Твои ладони со вкусом стали,
галактики посреди ресниц.
Как трещины на стекле сдвигались,
ломаясь и превращаясь в птиц.
Мираж, придуманный пьяным мозгом,
а может, демон, крадущий сны?
Твой город, голос, страна и возраст,
ответь мне - кто ты?
Да кто же ты?

Ты исчезаешь с рассветной дымкой,
под трель будильника в тишине.
И только ласковая улыбка,
лишь это - то, что осталось мне.
Так больно, страшно и безнадежно -
секундой раньше держать в руках,
секундой раньше - касаться кожи.
Но утро все превращает в прах.

И снова в полночь, на перекрестке,
у автострады других миров,
я жду тебя.
Я одет неброско,
в руках букет полевых цветов.

Ты незнакомка,
ты - страсть и нежность,
ты - тяжесть в сердце и боль в груди.

Я просыпаюсь с пустой надеждой
в реальном мире
тебя найти.

Джио Россо

Зима, весна ли в оконной раме,
но память с мерзким лицом старухи
глотает время бездонной ямой.
А я, как сталкер - по всей разрухе.
В пустых высотках, глубоких дырах,
в метро, тоннелях, старинных склепах
Ищу чего-то на карте мира,
как будто падший — дорогу к небу.
А под подошвой смеются черти:
"Давай, мол, парень, шагай до грани,
На край тарелки, под вилку смерти,
Садись, поверив, что ищешь знаний."
Куда логичней - вставать с постели
И знать, что будет спустя минуту.
Делить свой пульс на часы, недели,
Пенять, что времени мало в сутках.
Читать те книги, что стали в моде:
"Как быть богаче, хитрей, успешней",
Замазать дегтем цвета полотен,
С пластинок срезать стихи и песни.
Квартиру плотно набить вещами,
Чтоб зависть лезла в обнимку с пылью.
Одна лишь мелочь забыта нами -
В такие стены не втиснуть крылья.
И если раз посмотреть чуть глубже
На все плакаты кричащей масти,
Легко заметить, что в этом «нужно!»
С ошибкой пишется слово «счастье».

(с) Deacon

Май - это когда катера по воде, черемуха и сирень, это когда бродишь везде и нигде и празднуешь новый день. Май - это когда закат нетороплив, когда понимаешь: жив.

А ещё это когда Финский залив и снова Финский залив. Май - это когда солнце, солнце, гроза; когда Фонтанка с Невой; май - это когда пригородный вокзал и электричка с него.

Май - это когда небеса и трава, дворы-колодцы, сады, май - это слова: лес, тепло, синева, весна, цветение, ты.

Рахман Кусимов

…И под дождём поникшие дома.
И дождь, уставший бить в сырые стены…
Насквозь промокший день. И я сама
в себе храню дождливые домены,
где прописались сплин и дежавю,
«в Москву, в Москву», «ту би ор нот» вне сцены,
бессрочный квест от будней на краю
к чужому шоу в центре ойкумены,
немые сны с нейролептичным дном
а ля нуар нон-стоп в районном клубе,
где собирает некто, весь в былом,
печально монохромный кубик-рубик…
…И где-то там, в неведомой дали,
на рубежах утрат ковчега Ноя,
секретиком из детских «не боли»
янтарный день сияет под водою….

Смагина Виктория

Здравствуй, дедушка.
Как ты и где ты?
Расскажи, ничего не тая.
Здесь, у нас, на Земле - День Победы.
Там, на Небе, -
Улыбка твоя.

Я листаю френдленту подружки
и читаю, нахмурившись, про
то, как траурный чай пьёт из кружки
ветеран в похоронном бюро.
Как от штрафа отделался просто
обелиск разломавший вандал.
За какое такое потомство
Жизнь свою ты когда-то отдал?

Знаешь, мне далеко до героя.
Да и поводов, в общем-то, нет.
Я трусливо бежал от "Урою",
адресованных гопником мне.
Я умею букет и открытку
И совсем не умею войну.
Мне не выдержать голод и пытку,
Кто поставит мне это в вину?

Это сердце на вырост мне дали.
Словно мир, это чувство старо.
У военных тяжелых медалей
Не бывает обратных сторон.
В ленте черно-оранжевым спамят,
золотят второсортную медь...
Я умею из этого - Память.
А хотелось бы больше уметь.

Я умею - Спасибо.
Негромко.
От лица
всех, кто чувствует,

что

голубиной седой похоронкой
бьется под камуфляжным пальто.

До свидания,
дедушка.
Ветер
знает, что скоро я снова приду,

помня,
как ты смеялся над смертью

Третьим справа
в последнем ряду.

Стефания Данилова

неважно - кто мы и кем мы станем,
чего добьемся, когда - умрем,
и много ль времени нам осталось -
неважно это.

я о другом:

под звездным небом мечтать о детях,
да замок выстроить из песка.

когда полюбишь...
__________
под страхом смерти

не отпускай.

Глеб Дебольский

Нам рассказывали сказки наши няни в час ночной.
Сказки были, словно вязки - было в них всего с лихвой,
в каждой сказке вперемешку зло с добром, слеза с усмешкой,
всё, что хошь, всего полно…
Жизнь - она навроде сказки, доброй страшной и смешной,
русской, ненецкой, кавказской... Да не важно, всё одно...
Ты живешь, и словно в сказке - то надежда, то опаска,
то заря, а то темно…
Жизнь - она навроде сказки, в ней и радость и скорбя,
ею будешь бит, обласкан, и, немного погодя,
что потом в тебе проглянет - от твоей зависит няни…
И немножко - от тебя…

Юрий Беридзе