Одна смелая московская компания на полном серьёзе строит роботов. На ближайшие два года фирма планирует массовые продажи этих машин в России и выход на рынки Северной Америки и Европы. Все подробности – в рассказе главы смелой компании, который при кажущейся безрассудности планов на сумасшедшего совсем не похож.
Вход в подвал типичной пятиэтажки на севере Москвы накрыт изящной решёткой. Вывески нет – обычное неизвестно что. Случайный человек мысленно причисляет эти запертые места к подпольным саунам, игорным клубам и чаще всего бывает прав. Оттого легко представить его шок, если он узнает, что в действительности скрывается в одном из таких подземных помещений. Здесь работает самое настоящее конструкторское бюро, которое создаёт самых настоящих роботов.
В секретном без преувеличения кабэ возятся не с воображаемыми концептами и не с игрушками какими-нибудь – тут действительно трудятся сосредоточенные люди, которые конструируют роботов истинно российского производства. Сами роботы живьём находятся здесь же – это абсолютно дееспособные машины. Как и полагается серийному продукту, роботы выглядят одинаково, и фантазия легко сколачивает из них армию. Роботов ведь и в подвале довольно много – десятка полтора. В стране – в разы больше. А сколько их будет через годик-другой…
Компания, владеющая подпольным КБ, а также собственным машиностроительным производством неподалёку, называется "Эрбот". Её гендиректор, предложивший мне зелёного чаю, сам отправился его делать. Алексея Князева этот факт довольно точно характеризует – он привык всё делать сам, ни на кого особо не полагаясь. Ему приходится заниматься всем, поэтому мой собеседник не только генеральный директор, но и генеральный конструктор, и единственный инвестор «Эрбота», и главный энтузиаст, и неисправимый оптимист.
«Меня зовут Алекс», – отрекомендовался Князев в переписке. Звучит до того легкомысленно, что при встрече с ним ожидаешь увидеть льва из мультика "Мадагаскар". Однако ничего общего со львом не находится – мне протягивает руку улыбчивый коротко стриженный мужчина, в котором разглядеть ярого приверженца робототехники просто невозможно. Передо мной крепкий хозяйственник, предприниматель с образованием юридического лица.
Первая специальность Алекса, официально Алексея Александровича, – оптико-электронные приборы. Их он теперь приравнивает к компьютерному зрению. В аспирантуре темой Князева были ЭВМ, системы и сети. С конца 1980-х по 1990-е годы будущий шеф «Эрбота» трудился программистом, и успешно. Тогда будто бы и вызрело желание заниматься искусственным интеллектом.
«Но я понял, что ИИ, когда он сам для себя, без практики ничего не даст. Ты должен его применять и проверять, как он, находясь в компьютере, что-то делает. Для этого нужна была какая-то подвижная система», – вспоминает Князев. Такой системы, разумеется, не было, а 1990-е годы на дворе были, и программист подался в бизнес.
«В частности, мы сделали домовую компьютерную сеть, которая охватила несколько районов на севере Москвы. На ноги встали, Интернет освоили, надо было двигаться дальше. Один из путей был – попасть в компанию, которая занимается роботами, но таких фирм не существовало. Может, они и были, но я о них не знал, – как-то растерянно улыбается Алекс. – А потом просто удачно получилось. В 2004 году я рылся в бумагах и нашёл визитку своего научного руководителя. Позвонил, говорю – давайте что-нибудь сделаем. Так в 2005 году появилась наша Лаборатория трёхмерного зрения. Я сразу заявил, что конечная цель – делать роботов, но сначала нужно было найти путь, как этим заниматься».
Мы беседуем с Князевым в его не очень просторном кабинете, который не то чтобы захламлён, но по-кабэшному забит странными нужными вещами. Одна из стен – книжный шкаф, под потолок уставленный современной литературой с яркими корешками. Много книг по бизнесу. Другая стена, как обоями, обклеена грамотами за победы и участие в профильных конкурсах и выставках. Кажется, с момента основания компания R.Bot не пропустила ни одного сколь-нибудь близкого по духу мероприятия. Эрботовцы активно показываются везде, где можно и нельзя, даже по телеящику, но заметили их немногие.
"«Лаборатория трёхмерного зрения» сделала несколько полезных вещей, и я посчитал тогда ошибочно, что она на ноги встала жёстко – есть контракты с ФСБ, с МВД… И чтобы заниматься роботами, была создана компания «Эрбот». Но потом кризис, всё отпало… – вздыхает Алекс. – Вот сейчас пытаемся сделать последний шажок, чтобы снова выйти на тот уровень. По другим направлениям всё стало опять крепко, поэтому думаю, что дальше всё будет у нас лучше. И надеюсь, что ещё и на Западе у нас всё получится".
На разработку дроидов Князев до сих пор тратит собственные средства. Говорит, немалые. «Долго пришлось зарабатывать. Получается, с 1992 года, – усмехается гендиректор. – Вообще, роботы приносят деньги, но вкладываться пока приходится больше. То есть я уже могу перестать вкладываться и снимать кассу, но это не те деньги – мне неинтересно».
Зато «на свои» и работается проще – никаких инвесторов компания отродясь не привлекала. «К тому же отделы тестирования, сборки, производства переведены на самоокупаемость за счёт продаж, техподдержки и промоакций. Часть этих денег идёт на разработку, но там очень большие запросы, не хватает просто. Было б больше денег, я бы нанял больше разработчиков. Компанию спасают 14 ключевых сотрудников, получающих зарплату в 3-4 раза ниже их рыночной стоимости», – откидывается на спинку стула Князев.
Воспользовавшись паузой в разговоре, в кабинет с символическим стуком заходит поддельный Стив Джобс. Джинсы и чёрная водолазка, как у настоящего эпловца, а голова подкачала – молодая и слишком много волос. Джобс подсовывает Князеву бумажку на подпись. Алекс вчитывается в каждую букву, но всё же даёт Стиву автограф.
Генеральный конструктор всё переживает, что я не совсем понимаю, о чём собственно речь. На стол передо мной плюхается распахнутый ноут для управления роботом. На экране в неважнецком разрешении 320 х 240 точек я вижу стену, чью-то спину и кусок коричневого с зелёным.
Кнопками клавиатуры W, A, S, D (как в компьютерной игре) я могу ездить «в роботе» по соседнему кабинету, а стрелками вертеть его головой. Места в том помещении мало, и R.Bot под моим управлением проезжает всего чуть-чуть. Как выяснится потом, этого «чуть» хватило, чтобы запереть одного из инженеров за его же столом. Узник потешно возмутился.
"Когда я впервые увидел телеприсутствие, я даже не понял, что это оно и есть, – продолжает Алексей. – Я на выставку попал в 1999 или 2000 году в Москве и там увидел игрушечный танк, которым можно управлять через Сеть, иностранцы привезли. Они тогда ничего не показали, Интернет был очень медленный у нас. Кстати, и мы, когда начинали работать, тоже управляли игрушечными роботами по вай-фаю. Я ведь вначале хотел сделать дёшево. Но там телеприсутствие было больше наблюдательное, в одну сторону: ты можешь смотреть, поворачивать камеру, но говорить не можешь. А когда звук появляется, всё ведь усложняется…"
От идеи «сделать дёшево» Алекс не отказался и по сей день. Он показывает мне готовые пресс-формы для настольного «эрбота», который, будь он в продаже, стоил бы около 2000 рублей, а то и меньше.
Гендиректор поворачивается на стуле и показывает рукой на магнитную доску с нарисованными от руки картинками. На эскизах головастые бочонки на колёсах анфас и в профиль. Это эскизы роботов середины 2008 года. С тех пор и висят. Придумывали, чтоб проходил в двери, чтоб устойчивый был.
«Первоначально я для себя видел, как лежу где-то больной и у нас на производстве пара роботов едет, а мы с финансовым директором, тоже дома болеющим, по цеху катаемся, потому что в Москве инфекция какая-то, – будто анекдот рассказывает Алексей Александрович. – Мне представлялись какие-то подвижные системы для каждого, как персональные компьютеры. Идея была сделать платформу, на которой можно надставлять дальше всякие вещи».
Кабинет Князева то и дело принимается вибрировать, но роботы тут ни при чём. Всему виной идущие под полом метропоезда Таганско-Краснопресненской линии. На дрожащий мелкой дрожью стол ложатся железяки, изготовленные на производстве компании R.Bot.
«Это для мотоциклов, – кладёт огромную шестерню Алекс, – это одна из частей для робота… это тоже для мотоциклов… А это… элемент шлюзового отсека МКС. РКК „Энергия“ у нас заказывает». Деталь оказывается очень лёгкой на вес – сделана из магния. «Мануфактура» Князева освоила выпуск штуковин из очень актуальных и модных нынче в машиностроении облегчённых материалов.
Напоминаю директору об экстравагантном проекте робота-полицейского, над которым года четыре назад издевались все кому не лень. Князев смеётся. «Да! Два робота красивые такие были, как ракеты!» Я говорю «как атомные бомбы», и мы смеёмся на пару. Но когда спрашиваю о дальнейшей судьбе красивых ракет-бомб, улыбку на лице Князева сменяет озабоченность.
"Они сейчас в разобранном виде. А вообще проект робопатрульной службы, который мы вели до конца 2007 года, был для меня важнейшим толчком при развитии технологий телеприсутствия. Я тогда в отделении милиции в Перми на себе впервые почувствовал ощущение присутствия в другом месте! Мы из ОВД управляли роботом, который катался, дороги переезжал, ездил вместе с машинами, если на красный свет – сирену включал. Это всё непросто было. Хорошо, что генерал дал добро, а дальше мы действовали самостоятельно. Я потом вспоминал, и странное дело – не помню, что я сидел за столом у экрана. Помню, что это меня, а не робота, пытались толкать хулиганы, как меня били, как они распивали спиртное, а мы «эрбота» запускали, чтоб прекратили пить!" Воспоминания о милицейском роботе Алексея по-настоящему веселят, но недолго.
Беспощадная память подкидывает Князеву грустные факты, например о редукторе, который тогда на заказ стоил 90 тысяч рублей, а редукторов таких у робота-полицейского было четыре… А ведь ещё за всё остальное надо было платить.
«Проект робопатрульной службы жив, но будет трансформироваться. Идут переговоры с компанией одной, у которой есть технологии определения подозрительных людей по их поведению. И не знаю, когда это произойдёт, но мы сейчас работаем над тем, чтобы роботов ставить на вокзалах», – неуверенно говорит Алексей и предлагает вернуться к этой теме как-нибудь потом.
На мониторе компьютера я вижу пёстрые стеллажи и расплывчатый четырёхзначный ценник. Генконструктор поясняет – это оптовый магазин фонтанов. Ну и ну. Алекс надевает наушники с гарнитурой микрофона и жмёт кнопки клавиатуры. Дикторский голос в чреве «эрбота» произносит: «Робот отстыковался от зарядной станции». Взвизгивания мотора, усиленные колонками, режут уши утренней соседской дрелью. От поворота камеры картинка на экране смазывается и трясётся. Когда же R.Bot в тишине замирает, прорывается невнятное шелестение. «Слышите, вода полилась? – быстро поворачивается ко мне Князев и, не дожидаясь ответа, снова вперяет взгляд в монитор. – О, свет зажёгся! Это стенды включаются!»
В магазине фонтанов R.Bot нужен для дистанционного обслуживания клиентов. Склад большой, сотрудников мало. Приехал покупатель – оператор через робота помогает человеку осмотреться, подводит к стендам, включает фонтаны. Живой консультант придёт, если клиент нажмёт на «эрботе» кнопку вызова. Поскольку R.Bot – не Электроник, кнопку искать не надо, она единственная и на самом видном месте.
Князев «едет роботом» по складу. На экране по мере приближения растёт дверь. Алекс решает заговорить: «Алло!». Вслед за эхом, повторившим «алло», издалека слышится «Да!». В поле зрения камеры возникает женщина. «Лена, привет! А Сергей сегодня заходил к вам?» – «Да. Он у нас вчера весь день провёл!» – «Он изучил, где какие фонтаны у вас стоят?»
Будь я свидетелем этого разговора на другом конце, в магазине, то наверняка выпал бы в осадок: женщина разговаривает с роботом. Но из-за спины Князева это выглядело как банальная видеоконференция.
Я осторожно намекаю Алексею, что его видеозвонок – это самый обычный Skype. Он в ответ делает сочувственное лицо: «Если человек выйдет через „скайп“, там по-другому идёт общение. Чтобы оно завязалось… про зеркальные нейроны слышали? Они отвечают за интуитивную коммуникацию. И вот наш робот это использует».
Раз так, прошу Князева наконец объяснить, чем R.Bot отличается от тележки на ДУ и батарейках, к которой прицепили простенькие камеру и микрофон вместе с пресловутым «скайпом». Тот устало вздыхает, будто слышит мою реплику триллионный раз. «Мы всё это делали. Я покупал в Китае танки, машинки, и они у нас тут по офису ездили, я из Таиланда ими управлял. Чтобы камера поднималась и опускалась, на кузов игрушечного самосвала крепили её. Через всё это мы прошли. Ну что, машинка 20 долларов стоит, камера за 10, не Wi-Fi, а просто радиопередатчик ставили. Если вернуться к зеркальным нейронам… Понимаете, когда ездит такая штука, у человека не возникает реакция коммуникации на маленькие устройства, совсем не похожие на него. У „эрбота“ форма и движения близки к человеческим, это важно для установления контакта. Дети вообще сразу понимают»
Из магазина фонтанов на мониторе слышались приглушённые разговоры, шаги и другие бытовые шумы. Телеприсутствие – та же прослушка на пару с неприкрытым видеонаблюдением. Но мы не специальная служба, а случайная – просто Князев небрежно бросил включённого робота посреди коридора. Я напомнил директору об этой опрометчивости вопросом: разве R.Bot не ставит сам себя на зарядку автоматически?
Гендиректор снова взялся за управление роботом. «Это одна из проблем… Они у нас сами ставятся, но одно дело ставить на зарядку маленькое устройство… и другое… нужна определённая… – Алексей хочет сказать „сноровка“, но одновременно говорить и парковать „эрбота“ ему не просто. – Вот когда будет управлять этот парень, Сергей из больницы… он… поставит». Но Алекс всё-таки сам погружается в рулёжку, и после череды взвизгиваний мотора звучит победное сообщение: «Робот пристыковался к зарядной станции».
Задаю вопрос о первенстве и лидерстве. Вон, говорю, сделали наши первый русский смартфон и немедля объявили, что это точь-в-точь как iPhone 4, только лучше, равных в мире нет. И с другими российскими инновациями, говорю, похожая история. Стало быть, и ваши «эрботы» должны быть первыми в мире хоть в чём-нибудь. Разве нет?
Алекс отрицательно машет головой. "Есть такая книга – «Искусство быть вторым. Почему „открыватели рынков“ не становятся безусловными лидерами». Я там впервые увидел понятие «радикальная инновация». Она завоёвывает рынок и убивает определённые виды бизнеса. Возьмём Apple. Сотворив iPhone, они не изобрели телефон. Выпустив iPod и iPad, не изобретали MP3-плеер и планшетник. А радикальную инновацию сделали, – Князев кивает на мой «айпэд», который вместо диктофона записывает нашу беседу.
– И когда эта инновация создаётся, начинается борьба за доминирующую модель. В случае с роботами для телеприсутствия борьба сейчас идёт. Доминирующей модели ещё нет. Для этого нужно работать с потребителями, и мы на это идём. Пытаемся активно внедрять свою систему и исследовать, чего не хватает. Некоторые вещи, которые мы узнали, я озвучить не могу – они воплотились в открытия, которые сейчас в развитии, в итоге они объединятся в нечто… очень красивое".
Генконструктор повёл меня на экскурсию по кабэ, предупредив, что фотографировать можно далеко не всё, лучше лишний раз спросить разрешение. «Многое из того, что мы делаем, не делает никто. И не хочется, чтобы кто-то это копировал, – твёрдо произносит Князев. – Многие из моих задумок, которым по два года, на Западе до сих пор не упоминаются. Я боюсь, если я это открою здесь, то там это быстро повторят. Мне хочется выйти сразу там. Подготовить там сразу всю инфраструктуру и начать сразу везде, как Facebook. Хочется быть в чём-то первым. Это максимальная мотивация, когда ты делаешь для людей что-то первым».
Подвал КБ показался мне хитрющим лабиринтом со связками разнонаправленных поворотов, внезапными ступеньками вверх и вниз, неожиданными закоулками и ловушками. За одним углом – кусок заурядного офиса, за другим – гараж безумных компьютерщиков, за третьим – в лицо пышет жаром серверная.
В проходах ты вдруг упираешься в дорогущий американский 3D-принтер или чуть не стукаешься башкой о потолок. И везде роботы, роботы, роботы. Готовые и недоделанные, частично собранные и грубо расчленённые, сломанные и зачем-то включённые. В кабэ мирно уживаются порядок и хаос. Быть может, поэтому бюро не лишено своеобразного уюта.
«Я думаю, в этом или следующем году мы должны выйти на прибыль точно. По нашим прикидкам, для начала нужно продавать сотню единиц в год. И я не считаю, что это массовые продажи. Это такая подконтрольная нам реализация. Потому что больше боишься продать и не обеспечить потом техподдержку, – заводит меня обратно в свой кабинет Князев. – С роботами, как с автомобилями, надо создавать техцентры, потому что подвижные части нужно менять. А коль мы не сделали пока робота с расходниками типа картриджей в принтере (хотя хочется, конечно), нужен специалист, чтоб роботу редукторы поменял, смазку».
Дизайн «эрбота» похвалили японцы – мол, с внешним видом русские попали в точку. Но, пожалуй, больше всего иностранцам нравится цена, которая минимум в два раза ниже, чем у аналогичных по функционалу зарубежных роботов для телеприсутствия. Это несомненное превосходство «эрбота» над всеми его нынешними конкурентами. R.Bot в базовой модификации стоит около $3000 (в районе 90 тыс. руб.), а в максимальной комплектации, со всеми возможными датчиками, серверами и прочим, цена достигает трети миллиона рублей. Князев признаётся, что мог бы сделать своих роботов ещё дешевле, только тогда не будут отбиваться затраты на разработку.
"Инфраструктуру мы уже формируем, и нам даже приходится немножечко разрываться… Канада приглашает, например. Тамошний чиновник «немножечко» отличается от нашего. Он понимает, что если сделает для общества полезное, это очередная ступенька наверх. Я показывал вариант использования роботов для обучения детей, для инвалидов. И мне в США говорили, в Канаде сенаторы, люди из парламента: «Да если мы это реализуем, это вообще будет круто!» Вот когда с нашими чиновниками сталкиваешься… В общем, никому здесь ничего не нужно", – улыбается Алекс.
Моя просьба обозначить сроки покорения русскими роботами мира не получает чёткого ответа. «Это очень сложно всё. Одно дело „Фейсбук“ сделать, да? 85 долларов аренда сервера плюс программисты, которые сами и создатели. А здесь всё-таки надо большую инфраструктуру поднять саму по себе. То есть всё – железо, электричество, софт… Нужны деньги. Если бы у меня их не было, я бы не смог и начать, – Алекс опускает глаза и смотрит на свой простенький мобильник.
– И самое главное – не убедишь же. Те вещи, которые мы начинали, их результат виден потом, когда люди начинают их использовать. Задумку очень сложно донести до остальных, пока они это не прочувствуют. Я вот прочувствовал управление роботом-полицейским – я знал, к чему мы идём. Все остальные видели фильм „Аватар“, „Суррогаты“, ещё что-то через несколько лет. Когда будет создана доминирующая модель, тогда быстрее всё пойдёт».
От русского робота обыватель вправе ожидать, что тот сделан целиком и полностью из отечественных комплектующих, собран медведями на российской фабрике под аккомпанемент балалаек, раскрашен в триколор и похож на матрёшку с двумя орлиными головами. Всё это я проговариваю Князеву и спрашиваю, насколько русский его R.Bot.
«Электронные платы, кроме материнской, мы сделали здесь. Ещё 5-6 плат с процессорами заказывали в Зеленограде, потом стали делать в Китае. Цена там значительно ниже, но китайцы поначалу присылали до 50% брака. В итоге всё-таки нашли сносного производителя, сделали специально для него стенды, чтобы всё проверял на месте и отсеивал брак, –объясняет Алексей. – Хотя у нас тоже стоят станки, они не позволяют делать пресс-формы так, чтобы конкурировать с Китаем. У нас очень дорого получается: дикая разница $500 против $5000. Ну и по мелочи – кнопки, провода… Это всё, конечно, в Китае закупается».
Едва я открываю рот, как Князев срезает: «Самое главное, что всё разработано здесь полностью. Абсолютно с нуля. Когда не на кого было и смотреть».
Абсолютно невинный вопрос непредвиденно ставит моего собеседника в тупик. «Э-э-э, российская робототехника?» – Алексей напряжённо задумывается. Я всего-то и спросил, знает ли он в нашей стране других людей и/или компании, которые строят роботов с прицелом на массовые продажи, по аналогии с фирмой «Эрбот». То есть существуют ли в России роботы как бизнес. Мой собеседник разводит руками: «Я даже, к сожалению, не могу назвать никого… Есть всякие фестивали, университеты проводят…»
Извинившись, я не даю Князеву утянуть беседу в обсуждение станций юных техников, конкурсов в вузах и музеях. Меня интересует робобизнес. И кое-кого Алекс всё-таки смог назвать – компания «Андроидные роботы» ему известна. Правда, о её переименовании в НПО «Андроидная техника» и тамошнем положении дел он не знает. Я, кстати, тоже.
Шанс увидеть своими глазами, как роботы R.Bot действуют «в поле» и зарабатывают деньги на собственное развитие, мне нежданно представился не где-нибудь, а в самом что ни на есть "Сколково". Я был среди журналистов, приглашённых на премьеру электромобиля Mitsubishi i-MiEV, где восемь «эрботов» выполняли представительскую функцию. Машины были оформлены фирменной символикой виновника торжества и повсеместно фланировали среди гостей презентации. Девушка-организатор, у которой я спросил, откуда взялись роботы, гордо призналась, что нашла их по Интернету, но сумму сделки назвать отказалась.
Должен сказать, что на премьере в «Сколково» робот R.Bot пользовался не меньшим вниманием, чем сам i-MiEV. Наиболее активные «эрботы» говорили человеческими, слегка изменёнными «под робота» голосами и шутливо заигрывали с людьми, не забывая произносить заученные рекламные фразы о наступившем будущем.
Разумеется, разговаривали за «эрботов» их операторы, с ноутбуками сидевшие за ширмой. Ребята, умеющие управлять такими роботами, считаются носителями целой новой профессии. Название у неё пока заменяет калька с английского – рободрайвер, и нельзя сказать, что это непыльная лёгкая работа.
Хотя разрешение камеры, количество кадров в секунду и другие параметры регулируются, качество картинки, идущей с робота, оставляет желать. Разработчики её, конечно, стараются улучшить, оснащают камеру многократным зумом, чтоб у операторов не страдали глаза, но тем не менее. Звук опять же не идеален. Управление несовершенно. А ведь одно-единственное столкновение с человеком на мероприятии грозит обернуться международным скандалом. В общем, наблюдая за рободрайверами в «Сколково», я поймал себя на мысли, что не хотел бы оказаться на их месте.
В компании R.Bot роботами занимаются максимум 50 человек. Команда из 14 ключевых держит основные направления — это создатели софта, электронщики, конструкторы-технологи, отдел тестирования, внедренцы и так далее. Алекс говорит, что людей ему не хватает.
«Чтобы нанимать человека на роботов, я должен бюджет очень чётко сейчас смотреть. Хотя если контракты удачно проходят по другим направлениям, деньги оттуда отчисляются. Вообще мне приходится заниматься всем на самом деле. И самое главное, я заметил по себе, что хрен отмажешься! – снова смеётся гендиректор.
– Заболел однажды, и мне казалось: ну классно, есть робот. И тут замечаешь – болезнь-то не в том, что не можешь перемещаться по улице, а в том, что у тебя мозги перестают нормально работать. Я захожу на робота, не отвертишься уже, ко мне сразу начинают обращаться как к здоровому человеку. И ты чувствуешь, что тебе быстрее от робота надо отключаться, поспать с температурой, отдохнуть».
В ходе беседы возник непраздный вопрос – сколько людей могут одновременно зайти на робота для телеприсутствия. Оказалось – сколько потянет система. Князев с коллегами пробовали сотню человек и полагают, что пользователей должно быть даже больше.
«Канада, США, Европа, – загибает пальцы Алекс. – Где начнём, там сразу договоримся: сертификацию роботов проводим и параллельно внедрение. Возможно, общий сертификат будем делать, чтобы он и на Северную Америку, и на Европу сразу работал. Быть может, мы на внедрение сразу кинем 50 роботов в США, в районе Нью-Джерси, потому что там общались больше. А в Канаде основной штат у нас Онтарио, там 40% жителей страны. В Европе Латвия интерес проявляет…»
Естественно, я спрашиваю, а как же Медведев, Сколково инновации и модернизация, Путин, Агентство стратегических инициатив?..
Ответ на этот вопрос о поддержке российских госструктур – история с предсказуемым концом. Если вкратце, Князев попросил у чиновников кредит в $10-15 миллионов, чтобы закончить производственный цикл в России. Комиссия почему-то сплавила Алекса в Минобороны, оттуда его отфутболили в Минобразования, потом послали в Минкомсвязь. Затем наступила гробовая тишина, и знакомые раздобыли Алексу телефон важного человека.
«Он трубку взял, ну я говорю: здравствуйте, вот по поводу роботов, у вас наше письмо, хотелось бы объяснить, встретиться. Тот отвечает: Алексей Александрович, вы взрослый человек, вы бы, прежде чем звонить, выяснили бы, сколько времени уходит на рассмотрение, на официальный ответ… В общем, разговор закончился советом: вы, мол, изучайте Интернет, зайдите в Google, наберите в поисковой строке… Я, говорит, не понял, зачем вы звонили, я потерял с вами время, до свидания. Так закончилась наша инновационная с ними деятельность», – теребит шариковую ручку Князев.
На самом деле у компании «Эрбот» была и вторая попытка штурма госструктур РФ. По линии общества инвалидов. «Я год или полтора тому назад написал письмо, объяснил, что мы сделали технологию, можно привлечь инвалидов в качестве рободрайверов, расписал, как инвалид будет работать из больницы…»
Алекс мог дальше не рассказывать, всё и так понятно. Но Князев разъяснял мне преимущества своего проекта так, будто равнодушный адресат того письма это я: «Ведь чем классно: инвалид закончил работать, он удовлетворён, что был не дома, а на работе. Он с людьми общается, деньги получает, полезный член общества… Попросил дать контакты, с кем можно общаться, чтобы привлечь инвалидов. В ответ – молчок полный. Наконец дозвонился до них, спрашиваю, а почему вы на наше письмо не ответили? Мне говорят: а вы не написали, что обязателен ответ. Все попытки через чиновников выйти упёрлись в заграждение. Ощущение, будто требуют заплатить за доступ…»
Инвалидов для управления роботами сотрудники Князева стали искать сами. Сначала ходили, обзванивали, потом переключились на Интернет, нашли сайт, где общаются инвалиды, и оттуда подтянули ребят с ДЦП, другими нарушениями и болезнями. Сейчас эти ребята уже опытные рободрайверы.
"У меня один парень работает – энцефалопатия у него, мозговое заболевание. Он тянет слова и очень этого стесняется. Но ведь учёные доказали, что социальное признание, уважение, коммуникация, нахождение в социальной среде, где тебя замечают, воздействуют на мотивационный центр действий человека даже мощнее, чем инстинкт самосохранения. Великий эффект! – восхищается Алексей. – И на примере этого парня мы просто обалдели: сейчас он говорит гораздо быстрее, перестал стесняться, в человеке энергия пробуждается. Недавно он в Политехническом музее сам для детей провёл экскурсию по залу телевидения, всё рассказывал-показывал… И преодолел тот страх, что над ним смеялись".
Позже на этот счёт генеральный произнёс фразу, которая у меня до сих пор не идёт из головы. «Р
оботы могут активировать энергию дремлющую хотя бы в инвалидах». Прозвучало именно так, без запятых.
Неординарная идея о привлечении инвалидов в качестве рободрайверов пришлась по душе партнёрам Князева в Северной Америке. Он им даже предложил своеобразный бартер. «Допустим, в Канаде ночная работа стоит дорого, но русские инвалиды могли бы отслеживать ситуацию ночью в Онтарио, а канадские – здесь, у нас. В итоге в выигрыше и работник, и работодатель. Получается, что ночная работа выполняется людьми днём. Тут очень много можно выгод найти! – убеждён Алекс.
– Представляете, если миллион инвалидов посадить на 10 миллионов роботов, чтобы они, работая как в колл-центре, могли своё время эффективнее расходовать! Человек полностью занят, а обслужил 10 точек у десяти работодателей, у каждого взял поменьше зарплату, но реально-то и работодатель сэкономит, и инвалид заработает больше в разных местах!»
Хотя компания «Эрбот» своих роботов в привычном понимании не продаёт, она всё активнее их внедряет, причём повсеместно, включая обычные школы и больницы. R.Bot и дети – это отдельное перспективное направление.
"В разных школах по-разному. В одной, недалеко от нас, получилось очень удачно. Пошли напрямую к директору, она согласилась. Дали мальчика, у него почки пересаженные, не может ходить в школу (ежедневно принимает снижающие иммунитет препараты, чтобы отторжения не было). Поставили робота, и нормально, мальчик начал работать, учиться. Но неожиданно мы столкнулись с такой вещью, как нежелание учительницы участвовать в эксперименте, который не являлся частью программы. Она начала отключать робота! – смеётся Алексей. – При этом она не умела его отключать и выключала зарядную станцию. Ну мы замечаем – робот разряжается и разряжается. В общем, мы его забрали".
Опыт был продолжен в другой школе и выдал ещё больше пищи для размышлений. «Мы обнаружили массу вещей, которые сами даже придумать не смогли бы», – сознаётся Князев. Робототехники столкнулись с тем, что приходящие на дом к больному ребёнку учителя, как правило, вытягивают тому оценку повыше. А когда ученик-домосед посредством робота оказывается в классе, ему приходится отвечать без поблажек по полной программе.
Сюрприз – все вдруг видят, что ребёнок совсем не отличник. То есть родители должны учитывать, что с телеприсутствием образование будет даваться всё гораздо строже, чем без оного. Когда действует R.Bot, ребёнок в классе, его ответы все слышат, учитель должен ставить ему оценку, как всем остальным. «Мы этого не знали и не предвидели», – признаёт директор «Эрбота».
Благодаря телеприсутствию родители школьников могут под своими паролями заходить на робота во время уроков и смотреть, как ведут себя их детишки и, что не менее важно, учителя. И хотя управлять роботом в школе и говорить через него родители не могут, некоторые преподаватели от такого человеко-машинного взаимодействия не в восторге.
"Другое дело, если учителю есть что показать. Однажды была программа по электронному образованию, и я пошёл послушать. Подходит ко мне зам директора и говорит «давайте». Так мы почти случайно на Таганке нашли школу, которая проводит открытые уроки «под камеры». Поставили там пару роботов, и родители говорят: нам теперь родительское собрание не нужно – мы сами видим, как ведут себя дети: этот шумит, этот всем мешает, этот сидит и не отвечает", – сообщает мой собеседник с нескрываемым удовольствием. Проблему робота как отвлекающего фактора во время урока Князев не считает серьёзной, потому что к машине в классе все, дескать, быстро привыкают и перестают обращать внимание.
"Для больниц у нас есть роботы бесшумные и шумные. Тихий – понятно, это реанимация, операции на сердце. Но в одну больницу у нас сейчас просят поставить шумного робота, чтоб заметнее был, – рассказывает генконструктор. – Кстати, в больнице был случай. Ночью врач зашёл на робота из дома, тот стал шевелиться, женщина одна испугалась! (Смеётся.) Ещё благодаря системе медсёстры дисциплинированнее стали, а то уйдут курить…"
Князев провожает меня к выходу из КБ, и я краем глаза отмечаю у двери навороченную систему безопасности. У порога Алекс почему-то вспоминает Акио Мориту, основателя компании Sony: «У него в книге глава есть одна классная. Он говорит: мы, японцы, живём на островах, где всё время трясёт, 30% территории у нас пригодно для жизни, у нас постоянно цунами проходят, у нас нету никаких полезных ископаемых, но зато у нас есть энергия народа и она позволяет нам много чего делать. А у нас в России, к сожалению, энергия углеводорода есть. Мой сотрудник на этом примере говорит: что лучше – энергия народа или энергия углеводорода?»
На прощание Алексей советует мне почитать интересную книжку, которую он купил вчера. Книга называется «Как избежать ресурсного проклятия».
