Алена Березовская

Очень простые стихи,
но очень сложные чувства


О виртуальности

Безмолвные строки,
но смысла в них много...
Смешные улыбки : – )
скрывают тревогу...
Боязнь удержать
то, что мы и не держим...
Боязнь потерять
это чувство надежды...
И странный порыв
наши души пугает,
а тело горит
и объятий желает...
Но прячется вздох...
Вместо слов только точки...
Разговор – без конца,
Но кончаются строчки...
*********

Роберт Рождественский

* * *

Не убий!—
в полумраке
грошовые свечи горят...
Из глубин
возникают слова
и становятся в ряд.
Если боль
и набухли кровавые кисти рябин,
если бой,—
кто услышит твое:
«Не убий..»?
Мы слышны
только самым ближайшим
друзьям и врагам.
Мы смешны,
если вечность
пытаемся бросить к ногам.
Есть предел
у цветка,
у зари
и у сердца в груди.
Мир людей.
И над каждым библейское:
«Не укради!..»
Мир
дрожит,
будто он искупался
в январской воде...
Надо
жить!
У последней черты.
На последней черте.
Думать всласть.
Колесить, как товарный вагон
И не красть.
Разве что —
У богов.
Огонь.
*******

Е. Ярошевская

* * *
Я ваш ангел-хранитель с кофейною чашкою в пальцах,
Я – смотритель всех утренних снов с бутербродом в руке,
Я секундная стрелка подъёма, я с тактом, как в танцах.
Не божись, не боись девы с нимбом в короткой тоге.
Вы такой! Нету слов, но остались, как прежде, вопросы,
Ваша память вполне сотрясение ветра в мозгах,
Вас ведь надо чуть-чуть по чуть-чуть, вымеряя, как дозы…
Избегаю домашних неврозов я с чашкой в руках.
**********

Балаева Ольга

* * *
Друг познается в беде.
Если случилось горе,
Друга ты ищешь везде.
Друг познается в споре.

Друг познается в споре:
Он уважает твои
Кредо и априори.
Друг познается в любви.

Друг познается в любви,
С другом - вы любите вместе,
С другом - вы пара лавин.
Друг познается в чести.

Друг познается в чести:
Душу чтоб тронуть твою,
Он не прибегнет к лести.
Друг познается в бою.

Друг познается в бою,
Он защитит тебя страстно.
(Честное слово даю!)
Друг познается в счастье.

Друг познается в счастье,
В радости, - как нигде...
Ну и, конечно, знайте:
Друг познается в беде.

Опустошение… Слышишь, небо!
Темный сосуд твой мрачен очень,
рвется, как пакля, плачет снегом,
плотно сжимая солнце в точку.

Опустошенье… Где-то, где-то
гонят отары горных гонгов
птиц уходящих к лету, к лету,
дни, отходящие к самой кромке.

Опустошенье… Мне бы, мне бы
посмаковать, прижимая плотно
сыр новолунья к нёбу, к нёбу,
башней Парижа готовясь к взлету.

Опустошение… Там, за лесом
падает снова небесный странник.
Чай подадут мне, если, если
ночь не проскочит полустанок.

Опустошенье… Горечь -- в сахар.
Сам же себя и угораздил!
Жизнью стекает время с плахи…
Опустошенье бывает разным.

Инна Молчанова

Определённо, у него есть вкус -
У живописца под названьем "Осень",
Когда он что-то новое привносит,
Невзрачных красок разбавляя грусть
То сполохом багряного куста,
То мокрою рябиновою кистью,
Бросает щедрыми мазками листья...
И безнадёжен плен его холста.


© Лика Гуменская

Сто раз был прав он, уходивший:
"Я все равно тебе не нужен.
Ну, сжалься, не держи. Не надо".
Да, прав. И думать как о бывшем -
о нем, - привычно. И наружу
не плач - спокойствие. Наградой.

За то, что все-таки - не вместе,
не на двоих пустые ссоры.
Деление на нуль возможно.
Их "вместе" становилось местью
за исполненье приговора.
Итог предугадать не сложно.

Все расстаканено по полкам.
Уже не вспомнить, что там было.
Спокоен живчик на запястье.
Лишь заблудившимся осколком
привычно брошенное "милый..."
шевелится. И рвет на части.

BHF

Можно читать по буквам и по слогам,
но никогда не вспомнить «О ком? О чем?»
Скво покидает птицей ночной вигвам,
кинув щепотку соли через плечо.
Девочка-женщина – пуганый вор – зверек -
- дурочка – выпь - не стреляный воробей.
В кожаной сумке рыбой ночной звонок
бьется под вибровызов чужих сетей.

Где-то по морю ходит чудак пешком,
и кокаин иллюзий печет зрачки,
пахнет закат кокосовым молоком,
и под закатом море шипит почти…

Скво, босиком по снегу не убежишь,
устрицу губ сколи костяной иглой,
Перья цветные жги в благодать и тишь,
Пепел скорей развей и ступай домой...


Где – то по морю бродит смешной босяк,
Ветер солено-горький, ракушек хруст.

В доме у моря тени допьют сквозняк…
В доме у жизни плачется под лю-«блюз»…

Марина Павлова

Рассыпаться на солнечные блики
В твоих ладонях – да не до забав.
У осени, и малой, и великой
Такая многоликая судьба.
Парить предвосхищеньем листопада -
Реальность словно разноцветный миф.
И задыхаться утренней прохладой
Разлуки. И твой путь благословив,
Пить осени языческое зелье,
Терзаясь вдохновеньем, по глотку.
И в пустоте щемящего веселья
Остаться в одиночестве. Отку-
Да знать тебе, как дерзко и смиренно
Отчаянье с тоской меня роднит?
А осень, словно золотая серна,
Несётся прочь сквозь пасмурные дни.
И сумерки сгущаются до стона
Твоих шагов… И как меня влечёт
Дверь распахнуть,
Упасть к твоим ладоням,
Уткнуться головой в твоё плечо...

Галина Лапаева

Мы с Вами точно, - не знакомы...

Мы с Вами точно, - не знакомы:
зачем стучались в дверь ко мне?
Не ожидал увидеть снова
в открытом платья декольте.

Я вроде чем-то озадачен,
в смущенье я, и не пойму:
решили Вы мне дать задачи
решенье сразу? Не беру

Я в толк. Не вижу прока,
и не готов, увы, мой Друг:
Любови нет. Похоронил до срока;
кого не спросишь — только врут

О том, чего хотели б,
лапши навешают сто пуд,
и глазками стреляют еле,
и обещанья раздают.

А что с того мне, и зачем
копаться должен в Вашей жизни?
Я переодикою нем:
остались мне сухие измы...

Меня поймите, - я устал
от Ваших прелестей, возможно.
Вы говорите, чтоб пропал:
куда-нибудь. Вполне серьёзно.

И потому-то не ищу,
в Любовь вчерашние дороги, -
и Вас, мой Друг, сейчас прошу:
не вытирать об Душу ноги...

(Александр Путник)

Никто меня не толкал, не бил меня по рукам,
изящно не намекал, и яда не лил в бокал.
Но дрогнул сквозняк в груди - исчезни, не навреди,
мне просто стало понятно, что мне пора уходить.
Все те же сидят, едят, глазами в глаза глядят,
за всеми вокруг следят, басами в ушах гудят.
А я взгляну на луну, оставшимся подмигну
и серой прозрачной змейкой за темный порог скользну.
И вот за спиной мешок, дорога гладка, как шелк,
и если идти, не думая, то даже и хорошо.
Ни добрых, ни злых вестей, и можно под нос свистеть,
луна разделяет небо на семь золотых частей.
Я левой босой ногой ступаю на путь благой,
а правой босой ногой чешу свой живот нагой.
Не тронет меня беда, иду я по городам,
и если хотите счастья, то я вам его продам.
И день погоняет днем, и едет другой на нем,
и солнце луну меняет горячим своим огнем.
А я себе все бреду, бреду на свою беду,
и если совсем печально - меняю на сны еду.
А нынче - ушла тоска, и боль ушла из виска,
по небу гуляет ветер и дымные облака.
Я глянул - к глазам рука: весна стоит у ларька
и держит большую чашку холодного молока.
Смеется щербатым ртом, пушистым трясет хвостом
и гладит ларек по стенке, как если б он был котом.
И плещутся тополя, и травы растут в полях,
лохматые жеребята по этим полям пылят.
Ну что, говорю, весна, привет, говорю, весна,
теперь мне малы все шапки и куртка совсем тесна.
Что делать теперь, скажи, ловить ребятню во ржи,
а может, найти принцессу и к ней поступить в пажи?
Она же хитрит, молчит, на ветках сидят грачи,
а сердце мое как будто на сковороде скворчит.
Конечно, зачем слова, раз кружится голова,
раз можно кричать и бегать, и всех вокруг целовать…
Какая уж там беда, какие мои года,
сердца - они бьются к счастью, сегодня и навсегда.
И сколько меня ни бей, ни ябедничай судьбе,
весна обнимает город, а я поспешу к тебе.
А может быть, ты ко мне, у нас еще сотни дней.
И змейки - узором тонким среди голубых камней.

Аля Кудряшова

...и море сине-серое с утра,
как будто небо с отблеском железа,
садись в кофейне против волнореза,
и пей свой кофе так же, как вчера.
Садись, поговорим о чепухе,
о новостях, о книгах, о погоде,
что с этой жизнью мы накоротке,
хотя она не начиналась вроде.
А всё, что было - право, пустяки -
любови, войны, заработки, беды,
и от безделья - книжки Кастанеды,
да алкоголь, да кофе и стихи.
Так для чего ты жив? давай, скажи, -
на странном свете - горьком ли? счастливом?
...но чистый росчерк чайки над заливом,
но это море цвета ностальжи...
И это полусонное кафе,
где сыр, маслины, пиво, а под вечер
в закате цвета аутодафе
ты отчего так счастлив, человече?
...у нас творятся странные дела,
вся эта жизнь - туман и суматоха,
Но как тебе светло, как одиноко,
как горестно у этого стола...

Михаил Розенштейн

Скромность.

Всегда ли скромность украшает,
Собой правдивый вид прикрыв.
Во всех ли случаях уместно,
Душевный сдерживать порыв.

Твердят по всюду будь скромнее!
Не нужен мне такой совет!
Почти всегда ушербна скромность.
Хорош нескромный, яркий свет!

А тусклый свет двулично мягок.
И как бы ближе к темноте.
Не дерзок, вял и как то жалок.
В тени энергий не те.

Она с пассивностью сравнима,
Всего не хочет показать.
Прикрыта ей наглядность качеств,
Зачем действительность скрывать?

Тихоня скромность, дружит с теми,
Чей тихий омут уязвим.
Разнообразность превосходства,
Аршином мереет одним!

Что может скромность затаенно,
Поникшим взором охватить.
Зато за этой ширмой можно,
Неполноценности прикрыть.

Лицо откройте, поднимите!
Пусть отражается в глазах,
Не скромность почвы под ногами,
А бесконечность в небесах!

(Вячеслав Яшков)

Никто не успеет ни дернуть шнур, ни выдавить с силой стекло
Всем опоздавшим на этот поезд немеряно повезло.
В этом аду всего два пассажира считают до десяти.
Девять – они на вершине мира.
Восемь – они в пути –
Взявшись за руки, до поворота – можно поцеловать?
Он взволнован. Она не против.
Семь. Шесть. Пять.
Он впервые в ее квартире. Она говорит – “замри”.
Они раздеваются – это четыре.
И одеваются – три.
Двадцать месяцев длится лето, кругом идет голова.
Потом становится меньше света.
Осень, и это – два.
Она считает мелочи важными, он с ней все чаще строг,
Черная кошка бежит по каждой из тысячи их дорог,
Он разбивает зеркало в ванной, она рассыпает соль.
Один – им хочется выть и плакать.
Потом не хочется.
Ноль.
Горит обшивка, стучат колеса, дым горчит как полынь.
Ему – хоть в пекло из этой осени. Ей – хоть в петлю.
Аминь.

Оксана Велит