Алена Березовская

Очень простые стихи,
но очень сложные чувства


О виртуальности

Безмолвные строки,
но смысла в них много...
Смешные улыбки : – )
скрывают тревогу...
Боязнь удержать
то, что мы и не держим...
Боязнь потерять
это чувство надежды...
И странный порыв
наши души пугает,
а тело горит
и объятий желает...
Но прячется вздох...
Вместо слов только точки...
Разговор – без конца,
Но кончаются строчки...
*********

Роберт Рождественский

* * *

Не убий!—
в полумраке
грошовые свечи горят...
Из глубин
возникают слова
и становятся в ряд.
Если боль
и набухли кровавые кисти рябин,
если бой,—
кто услышит твое:
«Не убий..»?
Мы слышны
только самым ближайшим
друзьям и врагам.
Мы смешны,
если вечность
пытаемся бросить к ногам.
Есть предел
у цветка,
у зари
и у сердца в груди.
Мир людей.
И над каждым библейское:
«Не укради!..»
Мир
дрожит,
будто он искупался
в январской воде...
Надо
жить!
У последней черты.
На последней черте.
Думать всласть.
Колесить, как товарный вагон
И не красть.
Разве что —
У богов.
Огонь.
*******

Е. Ярошевская

* * *
Я ваш ангел-хранитель с кофейною чашкою в пальцах,
Я – смотритель всех утренних снов с бутербродом в руке,
Я секундная стрелка подъёма, я с тактом, как в танцах.
Не божись, не боись девы с нимбом в короткой тоге.
Вы такой! Нету слов, но остались, как прежде, вопросы,
Ваша память вполне сотрясение ветра в мозгах,
Вас ведь надо чуть-чуть по чуть-чуть, вымеряя, как дозы…
Избегаю домашних неврозов я с чашкой в руках.
**********

Балаева Ольга

* * *
Друг познается в беде.
Если случилось горе,
Друга ты ищешь везде.
Друг познается в споре.

Друг познается в споре:
Он уважает твои
Кредо и априори.
Друг познается в любви.

Друг познается в любви,
С другом - вы любите вместе,
С другом - вы пара лавин.
Друг познается в чести.

Друг познается в чести:
Душу чтоб тронуть твою,
Он не прибегнет к лести.
Друг познается в бою.

Друг познается в бою,
Он защитит тебя страстно.
(Честное слово даю!)
Друг познается в счастье.

Друг познается в счастье,
В радости, - как нигде...
Ну и, конечно, знайте:
Друг познается в беде.

Тёплый октябрь завис
в тихих небесных водах,
лишь караваны птах
воздух качнут вдали,
листья, сорвавшись вниз,
вектор своей свободы
тянут в осенний прах,
к лону сухой земли

чиркнув по высоте,
в ноги по-лисьи лягут,
свет их золотоуст,
солнечна их печаль...
осень пришла в Эдем –
тлеют лампады ягод
там, где шмелиный куст,
словно орган, звучал

Cветлана Холодова

Не согреть мне метель в ладонях,
Снегопад не унять словами,
Вот зима уже в лужах тонет,
Ну а я пленена снегами.

Ведь судьба моя - Кай из сказки
На постое у злобной феи.
Как случилось? По чьей указке
Мне бродить по пустым аллеям?

Тут в друзьях у меня – кристаллы,
Ледяные фигурки, стразы,
Их душа моя греть устала,
На лету замерзают фразы.

В этом царстве из синей стужи,
Где морозит и свет зеркальный,
Где никто никому не нужен,
И затерян мой путь печальный

Ксения Штиль

Осень... тающий дым листвы
Замусолен в сезонных песенках.
Пожирает закат мосты…
Небо цвета холодной плесени.
Век не вечность, и год не срок,
А безвременье зим – тем более –
Стрелки скрутятся на “зеро”,
Белой пеной вскипят магнолии –
Утонуть бы, да в тихий рай
Непутёвых пускать не велено…
Зря ты алчешь меня, февраль!
Горизонт размывая зеленью,
Зазвенит молодой апрель,
Заискрится живыми росами...
И останеся дым потерь
В облаках отпустившей осени.

Василий Тюренков

Если частичку неба держать в горсти,
Значит, еще не поздно к нему расти.
Значит, еще возможно сказать "прости"
Каждому, кто способен перекрестить,
Каждому, кто способен отдать под суд.
Господи, дай любви. Что в пустой сосуд,
Влей в маловера толику чистоты.
Господи. Все уходят... Остался Ты.

(с) Ksenia

***

Ты мне желаешь не болеть,
Не умирать и не стареть....
Я всё смогу, я всё смогу, я всё смогу!
Не заболею, не умру...
Себя в тебе переживу...
И повторюсь, и повторюсь, и повторюсь!
А если вдруг мой смолкнет смех,
Ты знай, что это не для всех...
Не для тебя, не для тебя, не для тебя!
Я эхом повторюсь вдали,
Лишь ты тихонько прокричи
И позови, и позови, и позови!
Ты никому не говори –
Вернусь я шепотом травы...
Ты только жди, ты только жди, ты только жди!
Вернусь в раскатах летних гроз
Тревожным трепетом берёз...
А ты услышь, а ты услышь, а ты услышь!
Вернусь я запахом цветов
Иль просто строчкой из стихов...
Ты их прочти, ты их прочти, ты их пойми!
Вернусь я каплями росы,
Ты их в ладони собери
и сохрани, и сохрани, и сохрани!
Пусть что угодно говорят,
Вернусь, как в осень листопад...
Поймай листок, поймай листок, один листок!
Вернусь уколом шипов роз,
Иль горькой солью твоих слез...
Но ты не плачь, но ты не плачь, но ты не плачь!
Вернусь я далью голубой,
Иль твоей тенью за спиной....
Ты оглянись, ты оглянись, ты оглянись!
Вернусь я пухом тополей,
Как будто нежностью твоей...
Но только к ней, но только к ней, но только к ней!
Знай, если встретишь ты любовь,
Так значит, я вернулась вновь...
Ты так и знай, ты так и знай, ты так и знай!
Пусть не дано нам дважды жить,
Чтоб всё сначала повторить...
Но буду жить, но буду жить, но буду жить!
И я пока ещё жива,
Дарю тебе свои слова:
"Ты счастлив будь! Ты счастлив будь! Ты счастлив будь!"

(Л.Н.Григорьева)

Время - песок сквозь пальцы. Старым стал Аладдин,
Сушат ветра-скитальцы струйки моих морщин,
Кобра кольцом свернулась, нежится на груди...
Что ж ты не обернулась в тихое: "Не уходи"?
Мается джинн без дела - всё, что просил - сбылось,
Это же ты хотела, чтобы отныне - врозь...
Рай, что другим обещан, больше уже не рай,
Самой родной из женщин сказано вслед "прощай".
Снова закат на востоке - солнце ушло в бархан,
Что же правдивей о Боге - библия или коран?
Слушай, имеющий уши, зрячий - сюда смотри:
Зло - оно не снаружи, зло у нас всех внутри.
"Глянцевый" мир в неоне, и куфия "от-кутюр",
Кто был мне нужен кроме принцессы моей Будур?
Кто был тобой обласкан, тут же был мною бит...
Тот, кто не верит сказкам, крепче, наверно, спит.
Белые сны всё реже, и глубже ночная боль,
Топчутся здесь всё те же, шепчущие за спиной.
Что-то не то в природе - вот и ещё один знак:
Ножкой стучит в утробе Чёрный Магрибский Маг.
Кто-то раздвинет ноги, зубы от боли кроша -
Зло у нас всех под кожей, там же, где и душа!
В жизни к чему - беспечно, время придёт - отдай,
А если любовь не вечна, значит не вечен рай.
Сердце сожрёт Сахара - солнцем испепелит,
Тот, кто остался без пары, можно сказать - убит.
Всё от тебя приемлю, даже не годы - дни!
Хочешь спасти эту Землю? Просто любовь верни...


© Безымянная Тетрадь

я люблю тебя… в бездну бумаги бросаю штрихи
осторожные, тонкие, светлые, карандашные…
это только набросок – мой первый любовный эскиз…
а похожим ли выйдешь – не знаю… и важно ли?
……………

я люблю тебя… только, пожалуйста, не шелохнись,
в нежеланьи позировать не задыми папиросою!
вновь испорченный лист тихо-тихо закружится вниз –
много их на полу… умер август от приступа осени
……………

я люблю тебя… столько утраченных суетных лет…
и уже не пытаюсь… не стоит – не вышла художница
ты исчез… но… остался твой точный и ясный портрет
где-то здесь, где надеялось – все у нас сладится-сложится

Е. Гончарова

1.
Среди всех этих душевных стихийных бедствий, когда хочется зиму забыть или обесцветить, мне запрещают писать о любви и смерти. Что же – значит, буду писать о детстве.

Детство – когда летишь на велосипеде, а мама встречает у дачи «Ну, наконец-то!». Детство у вишни, все пальцы темны от сока, детство – сидеть на теплой траве под грушей. Детство – песок, заползающий мне в кроссовки, если идти по берегу, не разувшись. Ссадина на коленке, панамка, шорты, старый орех – корабль, грот-мачта, реи, а впереди маячит и манит что-то: вырасти поскорее бы, поскорее, чтоб было двадцать, чтоб принц был, и меч, и лошадь, чудище, битва, спасение – по порядку. Или не принц, а просто сосед Алеша, тот, что глядит постоянно в мою тетрадку.

2.
А однажды я просыпаюсь, и мир внутри меня так глубок –
Дно Тихого океана, Марианская впадина – не иначе.
Выхожу я из дома и сворачиваю в клубок
То, что значило много, но больше уже не значит:
Старую панамку, орех на даче,
Теплый летний день, далекий и голубой.

Пыльный город встречает ветрами глухих окраин,
И нам кажется, что навстречу река течет нам
Из газетных обрезков, рекламы больших экранов,
Обреченности,
уникальности нашей ранней.
О других не печалимся, о мире внутри печемся,
Мир внутри разрывают наши собственные пираньи.
Мы отходим от дома сквозь зачеты и незачеты.
А мама нас не дожидается вечерами,
Хотя хочет дождаться и даже спросить о чем-то.

Что могу я сказать ей? Что в груди острие ножа?
Что за жизнь не даю я по осени ни гроша?
Что мечтается мне,
Чтобы когда я падала, он меня удержал –
За руку, за плечо,
Говорил – надень шляпу, а то голову напечет,
Говорил – надень шапку, а то схватишь в мороз отит,
Чтобы садился рядом в печали и темноте,
Чтобы когда я читала, я думала: «так, как он на меня глядит,
Никто ведь, наверное, до этого не глядел».

3.
А через сотню лет у нас есть свой собственный стол
И даже, может быть, собственный кабинет.
А среди всех этих людей и компьютеров нам мечтается о простом:
Ощутить, как река качает нас на спине,
Как песок горячий рассыпается под подошвой,
Как варенье из вишен мы летом всегда варили,
Как орех на даче шелестит нам о чем-то прошлом.

Как давно мы с тобою, мама, не говорили.
Как давно ты не прижимала, мама, к своей груди.
Как внутри меня, мама, что-то давно остыло.

В детстве кажется, что лучшее – впереди,
А сейчас понимается, что лучшее уже было:

В летний полдень по дачным дорожкам, таким знакомым,
На своем – самом быстром – несешься велосипеде…

А сейчас мы боимся, подъезжая к родному дому,
Что однажды нас мама уже и не сможет встретить…

sphandra

Иное молчание может быть ярче слов, значительней фраз, выразительней жестов ловких –
Так девушка молча сжимает своё весло, и поза её не нуждается в расшифровке,
Так фавн Барберини застыл, не прикрывши срам, так падает юный Адонис в разгар охоты,
Так тысячи лет охраняют подземный храм солдаты из обработанной терракоты.

Давай же молчать – есть отличный карибский ром. Мы можем смотреть друг на друга – и всё на этом.
И самое главное – молча, мы не соврём, как нам объяснял знаменитый профессор Экман.
Моторика мышц лицевых, выраженье глаз, движение пальца на кромке кофейной чашки
Способны гораздо точнее сказать о нас, чем годы совместной работы в одной упряжке.

Слегка улыбнись и чуть искоса посмотри, рукав подними, покажи мне своё запястье,
Я знаю: снаружи всё так же, как и внутри, и я становлюсь мягкотел и тебе подвластен,
И сразу не станет привычной нам чепухи, конфетных бумажек, шумящей вокруг столицы.
Я буду тебе объяснять, как писать стихи. Ты будешь учить меня бегло читать по лицам.

Тим Скоренко

Сохрани меня, сохрани
Мертвой бабочкой на ладони,
Или может, сухим листом.
Извини,
Что все не о том.

Сохрани меня - может, бликом на дне колодца,
Может, картами полководца,
Может, мокрым песком в тени

Дерева, что растет на твоем пороге -
Не суди меня слишком строго,
Я скрываться, кажется, не умею.
Я звучу, дрожу
- остываю, молчу, немею -
И - не смею, и - ухожу.

Сохрани меня, слышишь? Ты
Это можешь, тебе по силам.
Слышишь, что я тебя просила?

Это сад. А в саду - цветы.
Прорастают в песке деревья.
Ты когда-то зарыл секретик
Там, в песке - пара гладких семечек
С нашей яблони
И немного искренних слов...

... сохрани меня, сохрани,
пусть хотя бы - дрожащей свечкой,
пусть хотя бы фигурой речи...

Пусть единственное.
Проросло.

ninquenaro