Алена Березовская

Очень простые стихи,
но очень сложные чувства


О виртуальности

Безмолвные строки,
но смысла в них много...
Смешные улыбки : – )
скрывают тревогу...
Боязнь удержать
то, что мы и не держим...
Боязнь потерять
это чувство надежды...
И странный порыв
наши души пугает,
а тело горит
и объятий желает...
Но прячется вздох...
Вместо слов только точки...
Разговор – без конца,
Но кончаются строчки...
*********

Роберт Рождественский

* * *

Не убий!—
в полумраке
грошовые свечи горят...
Из глубин
возникают слова
и становятся в ряд.
Если боль
и набухли кровавые кисти рябин,
если бой,—
кто услышит твое:
«Не убий..»?
Мы слышны
только самым ближайшим
друзьям и врагам.
Мы смешны,
если вечность
пытаемся бросить к ногам.
Есть предел
у цветка,
у зари
и у сердца в груди.
Мир людей.
И над каждым библейское:
«Не укради!..»
Мир
дрожит,
будто он искупался
в январской воде...
Надо
жить!
У последней черты.
На последней черте.
Думать всласть.
Колесить, как товарный вагон
И не красть.
Разве что —
У богов.
Огонь.
*******

Е. Ярошевская

* * *
Я ваш ангел-хранитель с кофейною чашкою в пальцах,
Я – смотритель всех утренних снов с бутербродом в руке,
Я секундная стрелка подъёма, я с тактом, как в танцах.
Не божись, не боись девы с нимбом в короткой тоге.
Вы такой! Нету слов, но остались, как прежде, вопросы,
Ваша память вполне сотрясение ветра в мозгах,
Вас ведь надо чуть-чуть по чуть-чуть, вымеряя, как дозы…
Избегаю домашних неврозов я с чашкой в руках.
**********

Балаева Ольга

* * *
Друг познается в беде.
Если случилось горе,
Друга ты ищешь везде.
Друг познается в споре.

Друг познается в споре:
Он уважает твои
Кредо и априори.
Друг познается в любви.

Друг познается в любви,
С другом - вы любите вместе,
С другом - вы пара лавин.
Друг познается в чести.

Друг познается в чести:
Душу чтоб тронуть твою,
Он не прибегнет к лести.
Друг познается в бою.

Друг познается в бою,
Он защитит тебя страстно.
(Честное слово даю!)
Друг познается в счастье.

Друг познается в счастье,
В радости, - как нигде...
Ну и, конечно, знайте:
Друг познается в беде.

Над деревьями, за парком,
Храм маячит куполами,
Колоколенка огарком
Примостилась за стволами.

В парке тихо и прохладно,
Молча стынут сосны, вязы,
На душе моей отрадно:
Так, как не было ни разу.

День уходит незаметно,
Утекает в дупла буков,
Вечер серый, неприметный,
Появляется без стука.

Топчет мшистую щебёнку,
И от выдавленной влаги
Мох темнеет как зелёнка
На невысохшей бумаге.

Мелодично тает эхо
Городской трамвайной стрелки,
Прячась в пряничности меха
Побирающейся белки.

Золотые звёзды клёна,
Голубые крылья сойки -
Все немного приглушенно,
Краски к вечеру нестойки.

Я иду, ложатся листья
В подмерзающие лужи.
Это осень мягкой кистью
Успокаивает душу.


© Вла Дислав

затворила двери на семь навесных замков,
сотворила зверя из огненных языков,
говорила: верю, что ты завсегда таков,
только Вера моя не ключ от моих оков,
им самой природой положено три ключа,
если тетя Надежда приходит еще на чай
и одежду дарует со своего плеча,
потому на мне изумрудная епанча;

то проходившая годы сквозь эту дверь
даже не стучится в неё теперь.
не отрежешь раз, хоть семь раз отмерь,
и поэтому я тебе верю, а ты не верь,
не проси же меня у матери и отца,
не просиживай на краю моего крыльца,
и не пей дождевой воды с моего лица,
сотворён отрубленный палец не для кольца.

ни тебе, ни ему не открою своих дверей,
ни тому, кто приплыл через семь морей,
ни тому, кто шел чрез тридевять пустырей,
уходи, земля становится все сырей.
где же видано, чтоб впадала река в ручей?
где же слыхано, чтоб ничья и еще ничей
не в ничью отыграли ночь или сто ночей?
как забыли ладони тяжесть всех трех ключей,

так и ты на всех существующих языках
позабудешь как эту дверь о семи замках,
так и ту, кто стоит за нею двадцатый год,
от себя самой
защищая
вход.

Cтефания Данилова

В Анапе иль во Твери оконце в мир отвори,
Но дух и плоть усмири, кумира не сотвори.
В фартовых и злых краях, пронзающий каждый вздох,
В стрекозах и муравьях, – во всем пребывает Бог.
Из зарева медных руд порхнет седою совой,
Из кручи гранитных груд курчавой брызнет травой,
Повелевает искать в потемках сердца алмаз,
Но не умеет ласкать, как будто в последний раз.
А сердце хочет любить сегодня и наяву
И сдуру в литавры бить лукавому существу.
Он душу и сердце ест, осталось меньше, чем треть,
И все же не надоест весь век на него смотреть.
А мир на краю зари огнем умиротворен,
Но можешь держать пари, кумир уже сотворен.
Коснешься руки, щеки – как лев припадает к льву,
И все твои родники – лукавому существу.
Стоит меж рябин и ив, в синичий манок свистит,
А Бог – Он адски ревнив, Он этого не простит.
И нить темна и тонка, и каждый порыв распят.
Любовь, когда велика, греховна от уст до пят.
И ты – прогнивший орех, сколь падших звезд не лови,
Ответишь за этот грех излишне страстной любви,
Любви, презревшей Творца. От бела света таясь,
Ты будешь пить до конца лукавого сердца грязь.
Ударишься в страх и лесть, спасенья не разглядишь,
А все, что дурное есть на свете, простишь, простишь.
Предательства и игнор, и логику большинства,
Струящиеся из пор любимого существа.
Но вены открой, а в кровь – Божественные слова,
Божественная Любовь, несчастная, как вдова,
В Иркутске иль во Твери Вселенской трубой труби,
Люби – и умри, умри, умри – и люби, люби.

Измайлова Виктория

Говорите, прошу, говорите
О любви запоздалой своей...
Старый сад нам и храм, и обитель,
И отрада томительных дней...

С хризантемою рыжей в петлице,
Словно Байрон порочно красив,
Сам октябрь отлетающим птицам
Посвящает сердечный призыв...

А листва ярким танцем паденья
Кружит головы нам... И опять
Мы под фуги зимы те мгновенья
Будем вкрадчивым снам доверять...

Взор осенний миндален и горек,
Но любовь из души не прогнать...
Так ответьте, мой милый, доколе
Золотить прошлых лет благодать?

То ли песня слышна, то ль молитва,
То ли звон колокольный сердец...
И под вечер к знакомой калитке
Вы спешите, как пылкий юнец.

Замирают сомненья и звуки,
Утешается осень дождём...
И сплетаются трепетно руки,
И светлеет судьбы окоём...

Говорите, прошу, говорите
О любви запоздалой своей...
Старый сад - благодушный хранитель
Откровений осенних ночей...

© Наталья Пальцева

Ни То и ни Это, ни много ни мало
Их жизнь протекает ни остро ни пресно..
В навязанном ритме чужих ритуалов
И чувствам неловко, и разуму тесно.
Их танец размерен и делится ровно
На время движенья и время простоя,
Следы их кровавы, а лица бескровны,
И в каждом их слове и взгляде - пустое.
И нет им названья, и нет им значенья,
И длится их волей парад искажений,
Меняя в сознанье на кару прощенье
И страх отдаленья - на страх приближенья.
И сгинут они фанатично-послушно
За этим незримо очерченным кругом -
Сперва любопытны, затем равнодушны,
Потом ненавистны себе и друг другу...
--
К чему выделяться средь равных и прочих
Раз это не нужно ни Богу, ни чёрту,
Раз бьются цепочки простых многоточий
На точки опоры и точки отсчёта,
И мир обречённый, и мир усечённый
До контуров догмы, до рамок запрета,
До буквы закона - ни белый ни чёрный,
Ни свой и ни чуждый, ни То и ни Это...

Svetlana Os

В дряблой зелени вспыхнули гроздья рябины,
словно ветром раздутые кучки углей.
Я вдыхаю опять запах вымокшей глины
и грибной аромат отдалённых аллей.

Этой ночью шёл дождь не по-летнему кротко,
не решаясь стучаться в уснувший мой дом,
и сквозь сон мне мерещилось, что под окном,
как к приезду гостей, всё шипит сковородка.

Это август. С заплатами жёлтого цвета
плодородья растрёпанное божество.
Хмель минувшей весны и прожорливость лета
отразились в тяжёлой осанке его.

Он меня переполнил. Замучил оскомой
от анисовок алых, агатовых слив
и печали о той, что из этого дома
навсегда укатила, "пока" обронив.

Только всё, что за лето в груди накипело, -
то ли счастье сезонное, то ли напасть? -
отлегает от сердца и яблоком спелым
в августовские травы готово упасть.

Виктор Гаврилин

Осенняя хандра – из года в год.
Тоннелем в никуда зовёт аллея -
Сбежать, о прожитом не сожалея,
Ведь в Болдино никто меня не ждет.
Ни мрачный шестикрылый Серафим,
Ни старенькая няня с кружкой водки…
И если нам не врут метеосводки,
Нас ждут одни дожди. И чёрт бы с ним!
Но как-то надоела эта грязь,
Раскисшие обочины и лужи –
Прелюдия зимы и скорой стужи,
Депрессий и тоски глухая вязь.
И потому, наверное, листва -
Багряная, червонно-золотая -
Тревожит душу, с дерева слетая,
Неясным ощущением родства.


Татьяна Шкодина

благословенны те,
кто гонит домой стада –
таков заведенный порядок:
не нами, давно, всегда.
вернется пастух и пахарь,
вернется с войны солдат.

и будет встречен с порога,
любой, кто домой пришел,
и в доме, где светятся окна,
сядет за крепкий стол.

***
и трижды благословенны
те, кто в осенней мгле,
по этим коричневым листьям,
по черной влажной земле,
идут, не ведая дома,
лампы и очага,
идут по одной дороге,
что холодна и нага.
руки у них землисты,
лица у них серы.

невдалеке от обочин
они разводят костры.

Анна Долгарева

Ни на что не оглядываясь,
ни о ком не скорбя,
никого не спрашивая, как надо,
отступает вода,
оставляя после себя
умирающих мелких гадов.

Никакой трагедии, в общем -
всему свой срок.
У всего свои циклы в природе,
свои законы.
Я иду босиком
там, где только морской песок
и медуз обсиживают
насекомые.

Жаль, конечно, жаль,
только нет никакой беды;
в этом вовсе не заняты
третьи и злые силы.
Здесь тебя и меня
сбивало волной под дых,
обнимало, качало и уносило.

Где-то всё - для нас.
Где-то море, - вон там, вдали.
Где-то синие волны солёные
солнце гасят.
Я иду одна.
Не пытаюсь вернуть отлив.
И ты тоже, пожалуйста,
не пытайся.

Екатерина Михайлова

Постоянно бежать - превратилось в привычку,
если знаешь - куда, непонятно - зачем..
поезда, самолеты, такси, электрички.. -
километры дорог - темнота вместо стен.

Далеко где-то дом - там родные..
светает..
приоткрыто окно - просыпается жизнь:
и такая она бесконечно простая,
что я слышу отчетливо:
"Милый, вернись.."

В поездах мне не спится: мечтаю, читаю,
и все дальше бегу..
(закрываю окно),
и мне кажется:
жизнь - не такая простая.. -
продолжаю бежать,
а куда - все равно.

Я боюсь
не успеть, не увидеть, не сделать,
не использовать шанс, не прожить, как хотел..

Я бегу, чтобы сердце терзалось/болело,
чтобы чувствовать жизнь, как никто не умел.

Километры пути превращаются в годы,
впечатления - в память..
(я их берегу)

и я только тогда ощущаю свободу,
когда неизвестно куда я бегу.

Глеб Дебольский